Антон Кириллович Салмин в книге «Система фольк-религии чувашей = System of the chuvash folk religion» (2007) пишет: «Обряд — важнейший блок в системе религиозной культуры. Он является цементирующим фактором, отличительной чертой отдельно взятого народа. В нем перекрещиваются и отражаются практически все основные стороны жизни. Обрядовые действия и моления помогают пролить свет на сложную проблему этногенеза, отражают исторические связи и духовную общность с другими народами, в них получили отражение аспекты земледелия, жилища, народного знания, фольклора, мифологии, искусства, верований. <…> обряд, отражая почти все стороны жизни народа на протяжении ряда эпох, является зеркалом духовности. Обрядовые действия и моления, будучи ровесниками своего народа, выполняли и выполняют функции социального регулятора в истории этнических объединений, родовых и семейных коллективов, индивидов. Выпадение обрядовых ценностей из культурного комплекса всегда негативно отражается в целостности этноса. Изучение культурного феномена этноса особенно важно в переходный период духовной жизни общества и народа. Исследования и публикации первоисточников по отдельным аспектам культуры конкретного народа позволяют восполнить (хотя бы частично) имеющийся пробел в исследовании древних пластов, без чего невозможно дать подлинную картину этноса, нельзя строить исследования о современной народной культуре, а также сохранить и продолжить развитие этнических ценностей».
Анализируя источниковедческую базу Антон Кириллович Салмин по обрядам и праздникам, пишет, что изучение обрядов «обрядоведение входит прежде всего в систему науки о религии» и раскрывает проблему с классификацией обрядов: «Проблема классификации праздников и обрядов имеет место и при рассмотрении чувашского материала. Так, еще во второй половине XVIII в. К.С. Милькович о чувашах писал: «благотворным Божествам приносят они жертвы как общенародные, так и частные» [Извлечения из «Исторического описания о Казанской губернии» // ИОАИЭ. 1906а: 62. С. 60-63]. Финн А. Альквист (1859 г.) пришел к выводу, что чуваши жертвоприношения совершают или деревней, или отдельной семьей, или проводит частное лицо отдельно [1997: 3]. Согласно В.П. Вишневскому, «жертвы животными Всевышнему и прочим благим существам (Чуки) бывают частные или общие. Первые приносятся от каждого семейства особо, а последние или от одной деревни, или от нескольких в совокупности, а иногда от нескольких уездов. В частных чуках жертвенное животное закаляется в доме главы семейства, а в общем вне жилища» [О религиозных суевериях чуваш// Симбирские губернские ведомости. 1861: 173]. Из всех исследователей к решению вопроса о классификации чувашских обрядов вплотную подошел диакон Д. Зайцев из Цивильского у. Казанской губ. В своей корреспонденции от 1917 г. он, в частности, писал, что старинные чувашские обряды могут быть разделены на три категории — на общественные, потомственные и частные [ЧГИ 285: 547]. Из сообщения видно: диакон Д. Зайцев блестяще знал быт чувашских крестьян и при выделении категорий исходил из народной обрядовой практики. Он смотрел на материал изнутри, индуктивно. А такой подход, как правило, приводит к верным выводам. Несмотря на то, что к классификации чувашских обрядов, данной Даниилом Зайцевым, можно предъявить определенные претензии (например, относится ли сĕрен к родовым?), с ним в основном следует согласиться. Согласно Н.В. Никольскому (1926 г.), у чувашей два вида обрядов: зависимых от годового солнечного круговорота и не зависимых от него [ЧГИ 317: 128]. С.С. Кутяшов в докладе на Съезде краеведов в Чебоксарах (1928 г.) предложил обычаи и обряды делить на три группы [ЧГИ 332: 207]:
1) обычаи в дни некоторых церковных праздников,
2) общественные, семейно-родовые и индивидуальные обряды,
3) обычаи, являющиеся продолжением старых народных обычаев. Такое деление не предполагает логической связи между группами, хотя второй пункт содержит реалистическое зерно.
В статье, посвященной составу обрядовой поэзии чувашей, В.Г. Родионов [1990] делит обряды на две группы — календарные и семейно-возрастные. И, сославшись на авторитеты, добавляет третью группу — окказиональные. К сожалению, в конце работы отсутствуют выводы. В целом исследователи чувашского материала, приводя те или иные варианты классификации обрядов, не сопровождают их теоретическими обоснованиями и не определяют принципы классификации.
Работа над источниками, поиски предшественников, а также собственные предварительные изыскания позволяют с известной долей условности выделить в религиозно-обрядовом опыте чувашей три комплекса:
1) обряды, осуществляемые всей деревней или рядом поселений (проведение скота в земляные ворота, обряд моления дождю и т.д.);
2) обряды семейно-родовые (например, моление кашей Пихампару, закапывание плаценты, разувание мужа в брачную ночь);
3) обряды, совершаемые индивидом или ради него (обряды от недугов и др.).
Деление праздников и ритуалов по признаку «участники» позволяет раскрыть социальную сторону жизни крестьянина на всех уровнях: в межсельских, общесельских, родовых, семейных, межиндивидуальных отношениях».
Подробнее: Салмин А. Система фольк-религии чувашей = System of the chuvash folk religion / А. К. Салмин ; Рос. акад. наук, Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) ; [отв. ред. А. И. Терюков]. — Санкт-Петербург : Наука, 2007.
| Чӳклеме =
Обряд дароприношения
|
«Чӳклеме – древний родовой праздник по случаю начала употребления нового урожая. В пору напряженной уборки хлеба крестьянин сутками пропадает в поле и на гумне. По окончанию уборочных работ он предается радости и веселью. Праздник имеет параллельное название киветни, что буквально значит «старение». Дело в том, что перед употреблением хлеба из нового урожая первинки следует посвятить божествам и получить право на употребление самим. Носители культуры, а также исследователи такое моление о хлебе у чувашей в пределах рамок домашней обрядности считают одним из самых больших праздников в году. Термин образован от основы чӳк «жертвоприношение». Чӳклеме – существительное (а не глагол), «совершение жертвоприношения; приношение благодарственной жертвы». Для определения времени чӳклеме можно ориентироваться по аграрному календарю – это после созревания ржи, после жатвы, после завершения работ на овине (т.е. молотьбы), после осеннего сбора урожая. Иногда источники отмечают завершение полевых работ как время начала чӳклеме… Другое определение времени чӳклеме – после закладки обмолоченного зерна в клеть и завершения дел, что также связано с уборочными делами. Рассматриваемый земледельческий праздник мог проводиться от уборки урожая по мункун включительно. В старину чуваши делили календарь на две части и начало обеих частей (весна и осень) признавали за начало года. Поэтому рукопись XVIII в. констатирует: «Сие отправляемое ими в начале года жертвоприношение и празднество называется чуклемя». В любом случае, его проводят раз в год. Основная часть населения справляет его еще осенью, сразу после получения нового урожая. Это месяцы юпа – чӳк. В нынешнем календаре – сентябрь – октябрь. Такие обряды, как кӗр сӑри, в честь божества скота и за здоровье семьи, проводятся сразу после чӳклеме. Затем вплоть до сурхури у чувашей значительных ритуалов не встречается. Верны замечания и о том, что чуваши проводят свой обряд после снегов, когда пролягут первые санные пути. Таким образом, употребление хлеба и пива из нового урожая не разрешено без предварительного посвящения… В старину празднование занимало три дня. Его следовало завершить в четверг, ибо в пятницу предстояли обрядовые хлопоты, связанные духами предков. Проводился в вечернее и ночное время суток. Несмотря на то, что чӳклеме совершается в кругу в кругу родственников, в нем, пусть и не одновременно, участвует вся деревня. В некоторых деревнях чӳклеме приурочивается к церковному празднику в память входа во храм Пресвятой Девы. Перед ритуалом обязательно топят баню и тщательно моются. Пища готовилась из урожая, выращенного именно в этот год – причем выбирали первинки и лучшее… Поэтому чӳклеме по-другому называют «моление новым хлебом». Поскольку главными продуктами жизнеобеспечения у чувашей являются хлеб, каша и пиво, они выступают в качестве основных жертвенных даров. Как бы то ни было, божеств уведомляют о приношении им первинок из семи видов урожая. В молении божествам сообщают, что их потчуют соком нового хлеба, щербетом нового колоса, притем сладости отдают божествам, а горечь оставляют себе. Угощение божеств соком и щербетом нового хлеба у чувашей, видимо, имело действительную основу… За типичную и исторически первичную форму можно принять чӳклеме с участием ӑратне, что значит «родные по мужской линии». Ǎратне (ӗрет или ӑру) составляет круг семей, отделившихся в процессе количественного расширения от общего предка-деда. Встречается текст, где на чӳклеме приглашают аҫҫивӑл… что в контексте разбираемого обряда значит «приглашать родственников по линии отцов и сыновей», т. е. по мужской линии. На чӳклеме также могут присутствовать другие лица, состоящие в родственных связях. Среди них большое место отводится хурӑнташ «родным из одного живота», т. е родным по женской линии… Другой круг лиц, приглашаемых на земледельческое празднество, — это пӗлӗш «близкие знакомые, вовлеченные впоследствии в родственные связи»… Все участники должны быть одеты как на традиционный ритуал, находиться в обычной одежде не было принято. В это день в доме все разговаривали подчеркнуто спокойным голосом, старались не шуметь посудой, вели по отношению друг к другу особенно тактично и уважительно. Накануне ритуала никому не давали вещи. Если давали, то брали что-либо заклад (пояс, замок), а после обменивались. Известно, что в чӳклеме все приглашенные ставили свечи в доме к бревенчатой стене. Приглашенных усаживают за стол в передний угол. Здесь проводят предварительную часть действий. Женщины в чӳклеме занимают определенное место. Жена хозяина. Например, повторяет те же действия и слова, что и муж. В обряде ее сажают за стол вслед за супругом… Молельщика выбирает хозяин дома. Им, как правило, оказывается, один из присутствующих стариков… Основным адресатом при молении является Турӑ. Ему посвящают первинки плодов земных, благодарят за выращенный урожай, просят здоровья… Содержание моления составляет обращение к божествам; оно структурировано в зависимости от количества божеств. За основной вариант можно принять 9-частное моление: 1) божеству Турӑ. 2) матери Турӑ, 3) божеству Пӳлӗх, 4) матери божества Пӳлӗх, 5) божеству Хӗвел, 6) матери божества Хӗвел, 7) божеству Çӗр, 8) матери божества Çӗр; 9) божеству Çӗр хаярӗ… После каждой части совершается коленопреклонение. В состав чӳклеме также входят отдельные действа под названием савӑш курки, ташлами, хутлами и сӳри… Не ошибемся, если скажем, что чӳклеме – это общесельское «Народное пиво» на семейно-родовом уровне…» (С. 79-86).
Источник: Салмин, А. К. Праздники, обряды и верования чувашского народа / А. К. Салмин ; [науч. ред. С. А. Арутюнов ; худож. Д. В. Литаврин]. — Чебоксары : Чувашское книжное издательство, 2016. — 685, [2] с. |
||||||||||||
| Чӳк =
Обряд моления с дароприношениями |
«Чӳк — обряд жертвоприношения великому всевышнему Богу (ҫӳлти аслӑ Турӑ), его семейству и помощникам – духам-хранителям живой и неживой природы, человеческого общества. Само слово «чӳк» многозначно. В определенных случаях оно означает и жертвоприношение, и место совершения такого обряда, и некое божество высшего разряда, а также употребляется как ритуальный возглас, обращенный к Турӑ. По древним чувашским мифопоэтическим и религиозным представлениям, вселенная как единое и нераздельное целое представляет собой единство природы, общества и личности. Она, якобы, была создана Богом с помощью своего брата близнеца Киремет. Однако после сотворения вселенной Киремет попал под воздействие зла и был изгнан Тура из верхнего мира. Всевышний прилагает усилия к тому, чтобы содержать все три составные части Вселенной в постоянной взаимной гармонии, а дьявол с помощью прислуживающих ему злых сил всячески старается подбить человека на неблаговидные дела, нарушающие в конечном итоге вселенскую гармонию. Тогда Тура посылает кого-нибудь из своих прислужников, чтобы наказать человека и наставить на путь истинный. Все обряды и ритуалы древнечувашского быта направлены на поддержание постоянного мирового порядка или на восстановление нарушенной гармонии. Личность была в ответе перед обществом, общество — перед природой и Турӑ. Механизм поддержания вселенской гармонии осуществлялся путем жертвоприношений. Личность, под подстрекательством дьявола нарушившая общественный порядок, должна была жертвоприношением искупить свою вину перед Турӑ, иначе ее неблаговидные дела могли привести к гибели общества, что, в свою очередь, вызвало бы разрушение вселенной. Нарушение вселенской гармонии всегда осуществляется снизу вверх, со стороны личности, а восстановление порядка — сверху вниз, со стороны Тура. В тех случаях, когда провинилась личность, совершались частные жертвоприношения. Кроме них у чувашей были и большие чӳк — календарно приуроченные общественные жертвоприношения, совершавшиеся всем обществом. Язычники ежегодно в период созревания хлебов совершали мӑн чӳк, или аслӑ чӳк — большое жертвоприношение; кӗҫӗн чӳк — малое жертвоприношение, которое также называлось уй чӳкӗ — полевое жертвоприношение, и ҫумӑр чӳкӗ — жертвоприношение для испрашивания дождя.
Эти большие жертвоприношения совершались от имени всех сельчан и были направлены на обеспечение общественного благополучия, на поддержание общественной и вселенской гармонии. В связи с усилением христианского просвещения разорительные для народа большие жертвоприношения приходили в забвение, их стали проводить реже, и три вида чӳк во многих местах слились в один. В период действия обычая общественных жертвоприношений они проводились регулярно, причем на большой чӳк собирались в материнскую деревню хотя бы раз в несколько лет жители всех дочерних деревень. День для проведения аслӑ чӳк назначали на сельском сходе старейшины общины. Там также производилась раскладка расходов на покупку жертвенных животных по дворам. Жертвенных животных могли выделить богатые семьи, но большей частью их покупали на общественные деньги, причем ни в коем случае не торговались. В жертву приносили жеребенка, бычка, барана, несколько гусей или уток. Масть и пол животных чередовались: один год в жертву приносили животных белой, а другой — черной масти. Место для жертвоприношений было традиционным, обычно для этого выбирали поляну в лесу, на краю оврага с родниковой водой. В назначенный день наиболее почитаемые и знающие обряд старики и с ними еще несколько десятков человек отправляются на жертвенное место. Они берут с собой все необходимое, начиная жертвенными животными и кончая дровами и посудой. На месте жертвоприношения старейшины устанавливают козлы и навешивают большие бронзовые котлы, наливают в них воду, подкладывают дрова. Один из наиболее сведущих стариков выделяется в качестве жреца. Он с соблюдением всех необходимых обрядов первым приносит воду из родника, первым наливает во все котлы немного воды из своего котла, а остальные доливают. К этому времени к жертвенному месту собираются все домохозяева деревни. Жрец жестом руки призывает всех к молитве и первым падает на колени, все остальные следуют его примеру, и начинается молитва. В молитве перечисляются все прегрешения, которые могли они совершить перед вселенной и всевышним богом Тура, все беззакония и постигшие за них наказания в виде болезней, засухи, градобития и т.п. Затем испрашивается прощение грехов и отвращение от них гнева Турӑ, перечисляется, кому из сонма богов какая жертва приносится. В заключение молитвы испрашивается благополучие всему обществу, всем жителям деревни от стара до мала, богатый урожай, приплод скота, удача в пчеловодстве, охоте, торговле, в мирских делах и т. д. После завершения молитвы начинается ритуальное обливание жертвенных животных. Жрец начинает лить воду на голову животного и при этом произносит молитвенные слова, которые обычно завершаются выражением “Ҫырлах, Турӑ!” — “Помилуй, Боже!” Если при этом животное отряхнется, это считается добрым знаком: жертва угодна богам. Такое животное после произнесения соответствующей молитвы тут же закалывают. Ритуал обливания проводится с каждым животным по отдельности, начиная с жеребенка, в убывающем порядке. После заклания животных свежуют, мясо и внутренности раскладывают по отдельности в разные котлы. Завершив свежевание животных, руководящий обрядом жертвоприношения старец снова приступает к молитве, все присутствующие молятся вслед за ним. После завершения молитвенных речей он высекает из кремня огонь, подносит горящий трут под первый котел и зажигает жертвенный огонь. Помощники разносят огонь под другие котлы. Сварившееся мясо вынимают и кладут на большие деревянные блюда (чара), а на мясном бульоне начинают готовить жертвенную кашу. Раздав всем мяса и каши, старейшина снова встает на колени и начинает молиться, а остальные повторяют за ним. (Таким образом молятся до трех раз. Сначала — перед живыми животными — молятся за вселенную, во второй раз — перед целыми тушами животных — за общество и, наконец, перед розданной жертвенной пищей — за личности, то есть людей). Жертвенная пища во всех случаях бывает двух родов — животного и растительного происхождения. Это значит, что моление совершается как за растительный мир, так и за животный. Как правило, в жертву приносится три вида животных и водоплавающая птица (гусь, утка), что также имеет свой смысл. Лошадь предназначается всевышнему богу Турӑ, обитающему в верхнем мире, бык жертвуется посредникам между Богом и людьми, баран является жертвой в честь духов-хранителей природных объектов, а водоплавающая птица — в честь духов подземного, водного мира. Эта иерархия богов и духов и соответствующая субординация жертвенных животных довольно четко проявляется в порядке жертвоприношения и молитвенных текстах. После завершения третьей молитвы выполняющий функции жреца старец берет голову лошади и бросает в огонь первого костра, его помощники сжигают по очереди головы других животных. Шкуры жертвенных животных, снятые вместе с конечностями, растягивают на длинном шесте и прислоняют к дереву. Вкушать жертвенную пищу опять-таки начинает руководитель обряда, его примеру следуют другие старцы и пожилые люди, н только под самый конец молодые люди, мальчики. Вообще, у чувашей младший по возрасту или положению никогда не прикасался к пище раньше старших. После трапезы остатки жертвенной пищи обычно разносили по домам, но наиболее древние источники свидетельствуют, что ее сжигали — это символизировало передачу ее через огонь божествам. Уй чӳкӗ — полевое моление — жертвоприношение в поле с целью испрашивания у духов земли урожая — совершалось, как правило, через неделю после аслӑ чӳк в специально отведенном для этого месте. Место выбиралось среди полей в какой-нибудь лощине, поросшей лесом. Обрядовая сторона проведения уй чукӗ мало чем отличается от аслӑ чӳк. Для жертвоприношения духам земли обычно отбирались животные менее ценные, довольствовались одним бычком или бараном. Молитвы были упрощенными и менее торжественными. В позднем варианте малый чӳк проводился каждым домовладельцем отдельно на своем загоне или даже дома. Ҫумӑр чӳкӗ — жертвоприношение духам природных стихий: тепла, засухи, ветра, дождя, града и т.п. — с просьбой дать благоприятную для урожая погоду. В более позднее время этот обряд в основном совершали молодые люди и дети. Его также проводили ровно через неделю после уй чӳкӗ, но непременно у реки. Перед началом ҫумӑр чӳкӗ ребята собирают по дворам понемножку крупы, масла, молока, яиц и отправляются к реке или пруду. Туда же приносят несколько жертвенных бронзовых котлов, разводят огонь и варят ритуальную кашу и молочную похлебку с яйцами. Скорлупу от яиц надевают на прутики и втыкают вдоль реки. К этим прутьям привязывают живых воробьев, поэтому иногда обряд называют ҫерҫи чӳкӗ, что значит “воробьиное жертвоприношение”. Когда каша поспевает, к молодежи присоединяются несколько пожилых людей, они пекут ритуальные лепешки, юсманы и совершают молитвы. После этого начинается ритуальная трапеза. К этому времени у воды собирается с ведрами молодежь всей деревни. После трапезы все — как ребята, так и девушки — прямо в одежде бросаются в реку. Некоторых заталкивают в воду силком или бросают с берега. И з воды все выходят мокрые до нитки. Каждый набирает в ведро воды и отправляется по селу, обливая всех встречных. Взаимное обливание водой продолжается до вечера. Никто не вправе противиться обливанию, так как считается, что это может привести к засухе. Множество ребят с ведрами, полными воды, бегают в этот день по улицам, иногда даже забегают в дома и обливают спрятавшихся хозяев. Обычно чӳк приходился на самый засушливый период лета, считалась, что массовое обливание водой может способствовать скорому появлению дождей. Обряды жертвоприношения были весьма обременительны для народа, и в связи с ухудшением экономических условий, они постепенно упрощались, теряли многие первоначальные черты. Искоренению жертвоприношений немало способствовала и борьба церкви с язычеством. В результате всего этого многие чрезвычайно интересные в культурно-историческом отношении компоненты чӳк были утрачены уже к началу прошлого века. В последние годы в печати начали появляться интересные факты о совершении некоторых фрагментов чӳк в разных частях чувашской территории». Источник: Никитин, А. С. Чӳк / Александр Никитин // Мир чувашский : [учебное пособие] / А. С. Никитин. — Чебоксары, 2003. — С. 793-797.
|
||||||||||||
| Ваттисене асӑнни =
Поминальный обряд
|
Похоронно-поминальные обряды традиции занимают особое место в семейной обрядности чувашей. Погребальные обряды, поверья и народные представления чувашей о смерти, загробном мире и взаимоотношениях живых и мертвых передаются из поколения в поколение. Цикл поминальных обрядов чувашей свидетельствует о развитом культе предков. Почитание предков рассматривалось как обязательное условие обеспечения непрерывности жизни. К поминальным дням готовили обрядовые блюда (блины, каши, цельносваренная курица) и напитки (пиво). Поминки являлись формами общения с умершими, кормлением их душ (духов).
О дохристианских похоронных и поминальных традициях подробно описано в книге члена-сотрудника Казанскаго общества археологии, истории и этнографии В. К. Магницкого «Материалы к объяснению старой чувашской веры» (1881). Вот некоторые отрывки из этой книги: «…умирающий йомзя перед смертью выбирает кого-либо из своих семейных себе в наместники; подозвав к себе выбранного, он говорит:
Умирающий колдун, по верованиям в селе Тюрлема, должен безусловно избрать себе преемника из остающихся жить, иначе ему на том свете будет плохо. Принявший от него наследство обязательно должен испортить сам если не человека, то хоть какую-нибудь скотину…» (С. 159). «Вынося покойника из избы для проводов на кладбище в Ишалькиной заставляют его три раза пнуть ногой о косяк двери, в знак того, что ему в этом доме нет уже дела. На кладбище покойника всегда везут на санях или телеге , причем правящий лошадью садится поверх гроба. ІІеред выездом со двора к уложенному в сани или телегу покойнику подходит какой-нибудь старик или старуха и начинает петь песню: Летит вереница диких гусей; голоса их слышны, а голоса твоего больше не слышим… Если покойника не проводить с песней, то он, по сообщению г. Тимрязева, в обшестве мертвецов будет жить без голоса… В южной части Ядринскаго уезда, веревки у лаптей на ногах покойника завязываются в направлении обратном тому, в каком они завязываются у живых, что называется вильны сьын тӳви т. е. мертвый узел…» (С. 164). Чуваши верили в магическую связь усопших с миром живых. Поминки проводились на 3, 7, 9, 20, 40-й дни и годовщину. «По прошествии 2 или 3-х недель, по умершем в Чешламе совершаются новые поминки, для которых варится пиво и покупается полведра и более вина. Приготовив все нужное для поминок, хозяин дома посылает в известный день кого-либо из домашних верхом с колокольчиком приглашать родственников и соседей. Посланный, подъезжая к каждому дому, кричит:
На это ему отвечают:
В сумерки того-же дня вес приглашенные начинают сходиться и съезжаться в дом покойного, причем несут и везут с собой, кому что заблагорассудится. Между тем семейные усопшего начинают варить в больших котлах конину или говядину и, сваривши в болыших чашках ту или другую, ставят на столы. По приглашению хозяина, кушать предоставляется собравшимся кому что нравится — взять-ли целую ляшку или ребро и т. д. и гости кушают всю ночь без всякого стеснения. В это-же время кто либо из близких посылается на кладбище пригласит усопшего. Посланные отправляются на санях или телеге с колокольчиками и, подъезжая к кладбищу, говорят:
Проговорив это приглашение и думая, по легкомысленности своей, что усопший уже сел, посланные мчатся стремглав домой. По возвращении посланцев, остававшиеся дома встречают покойника, как живого человека, — кто отворяет ему дверь избы, кто зовет его в избу, говоря:
Другие, сажая усопшего на печь, приговаривают:
(С. 171).
В книге священника К. П. Прокопьева «Похороны и поминки у чуваш» (1903) приводятся интересные сведения о поминальных обрядах. К примеру, говорится о том, что «…покойника чуваши редко несут на кладбище, а большею частию везут на лошадях. Когда хотят особенно почтить умершего, его даже летом везут на санях. Бедные возят на одной лошади, а зажиточные чуваши — на трех, на пяти, даже на семи лошадях. Лошадей в таких случаях запрягают гусем. На переднюю лошадь сажают мальчика. Вместо вожжей служит холст или связанные сурбаны (полотенца). К дуге привязывают коротенькое полотенце. После похорон дарят его мальчику, едущему верхом на гусевой лошади. К хомуту коренника с левой стороны притыкают иголку с шелковой ниткой. По поверью чуваш эта иголка отгоняет от дороги злых духов. Всякий, встречающийся на дороге с покойником, произносит приветствие в следующих словах: „тяжелая земля да будет легкой» — йывӑр тӑпра ҫӑмӑл пултӑр…» (С. 18-19)… «Телега или сани, на которых отвозился покойник на кладбище, по возвращении оттуда могильщиков, на трое суток оставляются на улице; это — потому, что с могильщиками приезжают умершие ранее родственники и знакомые. Если не принять данной предосторожности, то непрошенные гости со двора войдут в избу, и тогда и их надобно поминать, что обходится не дешево; оставленные же без внимания на улице, они, не удостоенные чести приглашения, уходят обратно на кладбище…» (С. 20-21) «…над малолетними детьми совсем не зажигается свечка; их поминают только одними кушаньями и то только до третьего дня. Да и над детьми старше трех — четырех летнего возраста зажигают свечку при общих поминовениях усопших только до известного времени. По понятиям чуваш, дети, умершие в раннем возрасте, продолжают расти в загробной жизни и по достижении зрелого возраста могут жениться и выходить замуж…» (С. 22).
Выход в свет книги русского ученого-этнографа, историка, писателя, профессора Казанского университета В. А. Сбоева «Чуваши в бытовом, историческом и религиозном отношениях : их происхождение, язык, обряды, поверья, преданья и пр.» (1856) оказался примечательным явлением в этнографической науке. Автор первой научной монографии о чувашах В. А. Сбоев стремился к объективному описанию народной жизни, в том числе, религиозных верований чуваш. Например, особый интерес вызывает информация о похоронных традициях. В книге говорится о том, «как добродетельные, так особенно злые люди, при переходе в другую жизнь, должны быть напутствованы и снабжены всем, что нужно им для многотрудного перехода на тот свет и для первоначального там обзаведения самыми необходимыми вещами. Если при погребении чувашенина опущена будет какая-либо церемония, если с ним в могилу не положат всего, что по обыкновению считается нужным; то мертвец не даст покоя оставшимся в живых родственникам своим, будет им являться и в сновидениях, и на яву, и нашлет на них тяжкие болезни, как-то; резь в животе и боль в пояснице. Вот почему чуваши, и по переходе в христианство и по оставлении всех других суеверий, считали да и теперь считают, (разумеется, далеко не все) обязанностью свято соблюдать важнейшие, если не все церемонии языческого погребения…» (С. 130) «Кроме того, как мужчинам, так и женщинам, ноздри, рот, глаза и уши затыкают шелком. Чуваши не могли мне положительно объяснить значение последнего обряда. Одни говорили, что это выражает их желание изобилия покойному. Другие утверждали, что это необходимо нужно сделать для того, чтобы покойник на суде Торы мог извиниться в грехах своих неведением и сказать, что слышать не слышал, видеть не видел, говорить не говорил и вообще не чувствовал и не понимал всего, что ему следовало знать на счет своих обязанностей. Третьи наконец, не принимая ни того, ни другого объяснения, просто говорили: илик сяпла туны; авалги юла сяпла, т.е., прежде так делали; это по прежней вере…» (С. 131-132).
|
||||||||||||
| Ачасене тӗне кӗртни =
Крещение детей
|
«У чувашей, в связи с постепенным вхождением христианских обрядов в быт, вместо ача чӳкӗ – жертвоприношения в честь рождения ребенка начали проводить обряд крещения – ача тыттарни. Одной из первых и самых важных родительских обязанностей было крещение новорожденного младенца. Сроки, в которые происходило крещение, зависели от различных причин. Если ситуация была чрезвычайная – ребенок серьезно болел или же в семье или среди близких родственников кто-либо умирал, то ребенка крестили сразу же. В особых случаях разрешалось повитухе крестить новорожденного… С крещением старались не затягивать потому, что некрещеному ребенку, по народным представлениям, могли повредить нечистые силы, особенно в вечернее время; считалось, что младенцем может завладеть «злой дух». Чуваши считали, что до крещения около ребенка находятся разных видов злые духи, которые «змеем завиваются вокруг шеи», поэтому около некрещеного ребенка «крепко засыпать не велели». Покровителем младенцев после крещения считали ангела хранителя – Пулехҫи. Поэтому до крещения дитя старались не выносить вечером во двор, не брали с собой, когда шли в гости…».
Источник: Егорова, О. В. Крещение детей у чувашей: обычаи, обряды, традиции / Оксана Вениаминовна Егорова // Вестник Чувашского университета. Гуманитарные науки. — 2009. — № 4. — С. 39-44. — Библиогр.: с. 44 (24 назв.). —
«У православных нормой стало крещение. Крестные родители вводятся в ранг близких родственников. При крещении они дарят восприемнику рубашку, это можно сделать и попозже, но дар обязателен. Так, по представлениям чувашей, если крестника не одаривать, то он в будущем – после кончины – на том свете будет ходить обнаженным. В свою очередь, после свадьбы молодожены одаривают крестных родителей рубашкой, отрезом на платье. Крестные родители несут перед родней, селением моральную ответственность за воспитание воспреемника…». Источник: Традиции имянаречения : [крещение] // Чуваши. История и культура : историко-этнографическое исследование : в 2 т. / Чуваш. гос. ин-т гуманитар. наук ; под ред. В. П. Иванова. — Чебоксары : Чувашское книжное издательство, 2009. — Т. 2. – С. 122. |
||||||||||||
| Ача ҫуратмалли йӗрке =
Родильный обряд
|
«По традиционным убеждениям чувашей, человек обязан иметь потомство. Дети необходимы для продолжения рода, оказания помощи в ведении хозяйства, поддержки в старости. Желание иметь в семье много детей неоднократно подчеркивалось в благословении. «В народном понимании чувашей человек рассматривается как часть живого мира, и живое должно расти и размножаться. Новорожденного называют пташкой кайӑк, мальчика – золотом, девочку – серебром… По убеждениям чувашей, человек обязан иметь потомство… У чувашей бытовал комплекс рационально-магических приемов, которые, по представлениям, способствовали зачатию. Знатоки народной медицины давали рекомендации по режиму питания, сближения… В отдаленном прошлом первого ребенка полагалось рожать у родителей беременной, эта традиция восходит к древним временам бытования дислокального брака. В каждом селении имелись женщины, обладавшие значительным опытом родовспоможения эпи карчӑкӗ, апас – бабушки-повитухи. Их приглашали на роды…».
Источник: Родильные обряды // Чуваши. История и культура : историко-этнографическое исследование : в 2 т. / Чуваш. гос. ин-т гуманитар. наук ; под ред. В. П. Иванова. — Чебоксары, 2009. — Т. 2. – С. 118. —
Интересный материал по родильной обрядности чувашей представлен в статье П. В. Денисова «Межэтнические отношения чувашей и татар». В ней автор сообщает, что «в качестве денежного вознаграждения у чувашских повитух были деньги, которые давали во время проведения обряда приготовления каши (супа, сыра), проводимого в честь рождения ребенка. Чуваши окрестностей села Больших Яльчик Тетюшского уезда опытными повитухами считали татарок и часто обращались за их помощью. Сразу же после родов чуваши смазывали рот ребенка сливочным маслом домашнего приготовления или медом, чтобы он не вырос сквернословом. В источниках начала ХХ в. упоминается, что одновременно давали мед с маслом…». Источник: Денисов, П. В. Межэтнические отношения чувашей и татар : [о влиянии религий на родильную обрядность чувашей] / П. В. Денисов, К. Н. Сануков, Г. И. Федоров, О. В. Егорова // Вестник Чувашского университета. Гуманитарные науки. — 2012. — № 2. — С. 21. — Библиогр.: с. 25-26 (33 назв.). Важное значение в родильных обрядах чувашей придавалось действиям с плацентой, о которой говорится в статье И. Г. Петрова «Магические и защитные функции одежды в чувашских родильных обрядах»: «Если ребенок родился “в рубашке”, или “в сорочке” (кпе), это воспринималось хорошим предзнаменованием. Потому что дети, родившиеся в “рубашке”, у чувашей, как и у других народов, считались обладателями счастливой судьбы. В соответствии с народными представлениями “рубашка” воспринималась в качестве природной оболочки, способной защитить ребенка и обеспечить ему счастливую долю. Такую рубашку обычно высушивали и хранили в сундуке в потайном месте вместе с остальным бельем. Считается, что такая рубашка является действенным оберегом для ее хозяина – ее брали с собой в дальнюю дорогу, когда провожали в армию, когда хозяин рубашки или кто-нибудь из близких родственников отправлялся на судебное разбирательство…».
Обряду жертвоприношения духам «ача чӳкӗ» посвящены исследования. «После родов устраивали небольшое семейное угощение по случаю рождения ребенка – «ача чӳкӗ». У обряда существовало несколько названий: ача чӳк, ача сӑри,ача яшки, ача апачӗ, ача чӑкӑчӗ, ача пӑтти, папак чакӑчӗ, ача ури ҫуни, ача ҫӑкри, ача курма. На семейное торжество приглашались близкие родственницы. Старшая женщина, взяв в руки каравай и круг сыра чӑкӑт, молилась богам и духам, обращалась к предкам, прося ниспослать благополучие, здоровье младенцу и матери. Крещеные перед образами зажигали свечу и молились Богородице, не забыв обратиться к предкам. На стол подавали хлеб, чӑкӑт, яичницу или омлет, молочную кашу или суп. Роженица благодарила повитуху, подносила отрез холста, платок, мыло. Гостьи одаривали роженицу кусками холста, для младенца в специальную миску клали монеты… Обряд сохраняется и поныне, чаще в форме подарков новорожденному от родственников и близких в виде игрушек, детской одежды и пр…». Более об обряде говорится в книге: Семейная обрядность : [ача чӳкӗ] // Чуваши / Рос. акад. наук, Ин-т этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая, Чуваш. гос. ин-т гуманитар. наук. — Москва, 2017. – С. 424. — (Народы и культуры). О том, что имеется несколько терминологических вариантов этого обряда рассказывается в монографии И. Г. Петрова «Одежда в родинных обрядах чувашей» (Санкт-Петербург, 2015): «Обряд, проводимый с целью приобщения новорожденного к родне и интеграции его в семейно-родственное окружение, у чувашей имеет несколько терминологических вариантов: ача яшки (дитячий суп), (ача пăтти), папак чăкăчĕ, ача сăри (дитячье пиво), ача чăкăчĕ (дитячий сыр), ача çăкри (дитячий хлеб). Другими вариантами являются: ача апачĕ (дитячья еда), ача ури çуни (обмывание ножек), ача курма (навестить ребенка). По мнению чувашского этнолога А.К. Салмина, «разные названия одного и того же обряда отражают не столько локальный характер, сколько их стадиальные типы, отличающиеся тем, какая пища считалась главной жертвой, то есть выкупом перед Турă». Объединяло же их всех более широкое понятие – «ача чӳк» (жертвоприношение по случаю рождения ребенка). Сроки и время проведения обряда «ача чӳк», количество и состав приглашенных гостей зависели от местных традиций и материального достатка семьи». «Ача чӳк – обряд жертвоприношения духам по случаю рождения новой души. Во многом схож с обрядом наречения имени, однако существовал и отдельно. Обряд в основе относится к типу родовых. Каждый род соблюдал свой порядок проведения. Специфика обрядовых действий объяснялась теми особенностями, каких придерживалась семья при проведении килӗш пӑтти «жертвоприношение за каждого члена семьи». Отсюда – ача чӳк, по-другому, обряд приобщения новой души к остальным членам семьи и рода…», — подчеркивает доктор исторических наук, этнограф А. К. Салмин в книге «Народная обрядность чувашей» (1994).
|
||||||||||||
| Çӗр хапхи витӗр тухни =
Обряд прохождения в земляные ворота |
Древнюю основу имеет обряд прохождения в земляные ворота, направленный против мирового поветрия, эпидемий.
«В старину этот обряд совершался чувашами повсеместно каждый год или через год, а в три года раз — непременно. В последнее время чуваши стали совершать его реже и реже, а местами и совсем оставили… Совершают его всегда после чувашского праздника «Çинҫе», пред началом паровой пашни. Место для совершения обряда выбирается всегда около какого-нибудь оврага рядом с деревней или недалеко от нее, но обязательно на восточной стороне ее. Совершают этот обряд чуваши с целью предохранить себя и скот от эпидемии или другого какого-нибудь общественного бедствия, или же с целью устранить наступившее уже народное бедствие, о чем и просят Бога как сами чуваши, так и ёмзя (шаманъ) при совершении самого обряда. Церемония обряда заключается в следующем…». Источник: Прокопьев, К. П. Обряд прохождения в земляные ворота : из быта чуваш / К. П. Прокопьев // Известия Общества археологии, истории и этнографии при императорском Казанском университете. — Казань, 1903. — Т. 19, вып. 3-4. — С. 208-213. «Люди и живность впускались в селение, после прохождения через искусственно сооружаемые земляные ворота ҫӗр хапхи. Для предупреждения эпидемических и эпизоотических болезней этот обряд совершали один раз в несколько лет. В назначенный день в среду или пятницу) мылись в бане и одевали чистые белые холщевые рубахи. Во всех домах тушили огонь. Выбирали место на берегу, в овраге, между двумя глубокими впадинами. Для прохождения под землей выкапывали длинную траншею, чтобы могли пройти люди и крупные домашние животные; ее перекрывали плахами, сверху клали дерн. После устройства ҫӗр хапхи все мужское население приступало к добыванию нового огня путем трения дерева о дерево, от которого зажигали два костра. Клали в костер только можжевельник, полагали, что дым от него способен прогнать мор. Костры размещали справа и слева от ҫӗр хапхи. После молитвы стариков через «земляные ворота» сначала пропускали детей, затем проходили взрослые (отдельно мужчины, потом женщины); наконец проводили животных. При выходе можжевеловыми ветвями всех окропляли заговоренной водой. По завершении обряда сооружение разрушалось…». Источник: Народные верования : [обряд прохождения в земляные ворот] // Чуваши / Рос. акад. наук, Ин-т этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая, Чуваш. гос. ин-т гуманитар. наук. — Москва, 2017. – С. 398. |
||||||||||||
| Киремет карти =
Киреметище |
«Киремет карти — «киреметище», место совершения общественных жертвоприношений и молений. Как и многие термины древнечувашской религиозной и мифологической сферы, слово «киремет» имеет несколько значений. Это и божество, брат всевышнего бога Турӑ, и глава злых сил, и место жертвоприношения и т.д. Различные значения слова киремет показывают динамику развития представлений об этом божестве языческого пантеона… По описанию П. С. Палласа (середина XVIII века), киремет карти чуваши устраивали в отдаленном от деревни месте среди леса, около ключа или речки. Киремет карти представляет собой четырехугольный участок, обнесенный оградой в рост человека. Имеет три входа или калитки, устроенные в середине восточной, северной и западной части ограды, причем северная калитка всегда бывает обращена к речке или ключу. В северную калитку носят требующуюся для жертвоприношения воду, в восточную загоняются жертвенные животные, а в западные ворота входят сами люди. Возле западной калитки на высоких столбах устраивается перекрытие, под которым горят костры и варится жертвенная пища, а перед ним на большом столе расставляются принесенные для жертвоприношения лепешки, юсманы и другие съестные припасы. Около северной калитки устраивается другой большой стол для освежевания заколотых животных. В северном углу устанавливают несколько столбов, на которые вешают снятые шкуры…».
Источник: Никитин, А. С. Киремет карти / Александр Никитин // Мир чувашский : [учебное пособие] / А. С. Никитин. — Чебоксары, 2003. — С. 797-800. «Одним из наиболее значимых обрядов моления являлся киремет чӳкӗ. Святилище киремет представлялось как модель мира – возвышенное место – мифическая гора, священный ключ (первоначальная вода), священное дерево в середине святилища (мировое дерево). Для проведения общественного обряда здесь возводилась срубная, 6 – 8-гранная в плане прямоугольная постройка без окон и одной стены с конической остроконечной крышей и дверью на восток. Длинный шест в середине здания проходил через крышу с железным кольцом наверху – знаком, символизирующим небесную сферу. Киреметище загораживалось четырехугольным деревянным забором в рост человека. На главных святилищах воздвигались несколько зданий и жертвенников – специальных мест для закалывания жертвенных животных, разделки мяса, для подвешивания котлов. В здании находились столы без скамеек, покрывавшиеся во время жертвоприношения скатертями. Жертву было принято есть стоя…» Источник: Традиционные верования и мифологические представления : [киремет] // Этнография чувашского народа / под ред. В. П. Иванова. – Чебоксары, 2017. – С. 269.
«…Местом мольбищ и склада жертвенных приношений Киремети на этом урочище служат: большой курган, упомянутая береза и растущая на севере от них, шагах во 100, на меже двух загонов, старая лесная яблоня. В 1873 году я нашел на этом урочище, кроме значительного количества «нохраток» (жестяные кружечки), лежавших – частью открыто на земле у стволов деревьев, частью – завернутыми в лоскутки оберточной бумаги, — несколько новых круглых холщевых обрезков. Обрезки эти оказались вырезками от рубашек для шеи, как я узнал тогда, — из вновь початаго холста. Вырезки эти приносятся в жертву Киремети женщинами и девушками, причем они просят Киреметь об урожае льна и конопли…». Источник: Магницкий, В. К. Из поездки в село Шуматово Ядринского уезда Казанской губернии / В. К. Магнитский // Известия Общества археологии, истории и этнографии при императорском Казанском университете. — Казань : Типография императорского университета, 1884. — Т. III : 1880-1882 годы. — С. 160-179.
«Кереметь — злой дух, который посылает насчастие людям — болезни на людей, падеж на скот, засуху. Кереметь — дух, который хотя и не имеет никакого определенного образа, однако он обитает на определенных местах. Эти места и до сих пор носят название «кереметь». Таковы напр., «ҫутӑ-кӳлӗ-киремет» (светлое озеро — кереметь) близ дер. Кошки), «хора-тӑван-киремет» (черная родня — кереметь) около дер. Голов, «кӗҫе-ту-киремет» (Войлокова-гора — кереметь), в лесу около дер. Юпрям, «сорм-хӗри-карай-киремет» (сорминский-край-караево — киреметь) около с. Караева, «ҫӗнӗ-киремет» (Новая кереметь) около дер. Елаш, и мн. др. В этих местах в старину, во времена язычества, молились, приносили жеребцов, ягнят, варили кашу. Жертву приносили особо выбранные люди, которые пользовались особым уважением среди населения, они имели при себе деревянный прут и если этот выбранный жрец ударит кого-нибудь в наказание, то от этого человек может захворать и умереть. Если же этот «кӗлӗ-пахакан» (молитвенный наблюдатель) захочет кого-нибудь наказать от имени киремети, то он выметает метлой ток, где молотят хлеб, и от этого должна погибнуть вся семья, как бы стирается с лица земли, подобно хорошо выметенному току. Жертвоприношения обыкновенно приносились весной, и до сих нор весенние праздники и особенно Троицин день у чуваш пользуется особым почетом. Если кто заболеет из семьи, тогда хозяин семьи давал обещание для исцеления от болезни принести жертву по указанию «кӗлӗ-пӑхакан» — барана, коня, и т. п.; и в настоящее время чувашин бросает на места, где живет, по его верованию, кереметь, мелкие серебряные монеты, либо кружки из жести (нохраты), либо сверток, куда положен хлеб, каша. Этими мелкими жертвами он надеется умилостивить кереметь и, т. о., избавиться от болезни».
Источник: Груздев, В. Ф. Народная медицина чуваш / В. Ф. Груздев // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. — Казань : 1-я Государственная Типография, 1919. — Т. 30, вып. 1. — С. 75-80. |