Поиск по электронной библиотеке
Искать в:
Автор:
Ключевые слова:
Персоны:
Название:
Населенные пункты:
Источник:
Книга
Сбоев, В. А. Чуваши в бытовом, историческом и религиозном отношениях : их происхождение, язык, обряды, поверья, преданья и пр. / В. Сбоев, 1865. - [2], 188 с. с. - Текст : электронный.
Ссылки:
… Чуваши – мои старые знакомцы. Назад тому лет двадцать пять я имел и случай, и обязанность изучать их язык и их быт. Прожить четверть столетия – не поле перейти; много воды утекло в это время; многие из моих сведений о Чувашах успели ускользнуть из моей памяти; во многом Чуваши сами могли перемениться. Вот почему особенно приятно для меня теперь возобновить мое знакомство с ними, прислушаться к их языку, вникнуть в их настоящий быт, вспомнить прежнее, былое и сравнить его с теперешним состоянием этого народа. [С. 3-4]#
Частые сношения с Русскими, усиление торговой и промышленной деятельности также изменили во многих отношениях понятия Чуваш. Монополия Русских на чувашских базарах исчезла: большею частью Чуваши сами как заготовляют или закупают в Казани и уездных городах, так и продают на своих базарах нужные для домашнего обихода вещи. Многие из Чуваш скупают или выменивают на что-либо у своих соплеменников – сало, кожи, яйца, мед, хмель и проч., и привозят для продажи большею частью в Казань. Хмель играл прежде особенно важную роль в быту Чуваш; у каждого из них и теперь непременно есть хумла карды (хмельник). [С. 6]#
Досом называет Чувашенин человека, которому дал обет неразрывной дружбы. Надобно думать, что первоначально досящиеся, давая обет дружбы, дарили друг другу то, что каждый имел у себя лучшего, и тем символически выражали свою готовность жертвовать для доса всем. Таким образом, взаимные дары составляли обряд при заключении дружбы. Под влиянием Русских, умевших как из дурных, так и из хороших свойств Чуваш извлечь свои выгоды, обряд этот потерял свое первоначальное значение. Русский купит, бывало, какую-либо безделку, напр., плисовую шапку, шелковый кушак, либо двухрублевый армяк, и спешит с этим подарком к богатому Чувашенину; а тот в простодушной уверенности, что эта самая лучшая вещь у его друга, дарит ему один или два лучших улья пчел, лошадь, корову или какую-нибудь другую ценную собственность. Наконец Чуваши увидели, что Русские их приятели вовсе не досы, что они под священным именем дружбы скрывают корыстные виды и стали воздавать им аl раrі, или вовсе не доситься с ними. [С. 7]#
Говоря о чувашской аристократии, я и забыл напомнить Вам, что в настоящее время рядом с нею возникает новая, ученая аристократия, юная Чувашландия, долженствующая сильно действовать на возрождение и образование своего племени. Она состоит из молодых людей ученых, т. е., кончивших курс в одном из сельских приходских училищ и прямо с ученической скамьи поступивших в должностные и начальственные лица средней руки, преимущественно в делопроизводители, или, если угодно, в писаря в сельских расправах. Число грамотных Чуваш теперь уже довольно значительно; оно постоянно увеличивается выпуском из училищ новых грамотеев. Главными учебными заведениями, светилами чувашского просвещения в чебоксарском уезде считаются кошкинское и аттиковское училища, в которых учащихся бывает от 20 до 30 человек. В них учат чтению, письму, закону Божию, арифметике. Но достопочетный священник, заведующий кошкинским училищем, И.В. Золотницкий, кроме этих предметов в свободные часы преподает желающим и более других смышленым мальчикам основные начала русской грамматики и краткую географию, приучая притом своих учеников к черчению карт. Мне показывали географическую карту, начерченную одним Чувашленком очень удовлетворительно. Чувашлята, как и Русские мальчики, принимаются за книгу не охотно, но за то чуть ли не скорее Русских привыкают к ней. Через год они приучаются бегло читать и свободно объясняться по-русски. [С. 10]#
…черты, в которых преимущественно обнаруживались дикость, варварство, грубость Чуваш, теперь или совершенно сгладились, или видимо сглаживаются. К прежним религиозным верованиям своим они питают отвращение и презрение. Священные рощи (керемети) все повырублены так, что и следов их не осталось… Чувашенин уже не смотрит более кретином. Он не видит в каждом Русском своего повелителя, олбута (господина). Чиновников Земской Полиции, равно – как окружного начальника и его помощников, он не считает уже людьми, выше и больше которых нет ничего на свете. Он знает уже дорогу в Казань; знает также, что у него есть Патша (царь), защитник и покровитель всех угнетенных, за которого он молится в церкви и на службу которого идет охотно даже без очереди, взамен женатого родственника или только приятеля: случай несколько раз, как мне сказывали, повторившийся в Чебоксарах в последний рекрутский набор. Глубокое легковерие и бессмысленная простота Чуваш теперь уже более предание, чем действительность. Наученный прежними многочисленными опытами Чувашенин теперь более всего страшится быть обманутым и сделаться посмешищем своих знакомых; его простота изменилась в самую чуткую осторожность. [С. 11-12]#
…Если нравственная жизнь Чуваш теперь, благодаря просвещенной заботливости светского и духовного начальства, во многих отношениях изменилась к лучшему; то это не может еще служить доказательством, что и внешний, материальный быт всей массы чувашского народа изменился. Большинство Чуваш с каким-то подобострастным уважением придерживается образа жизни предков… Между тем, чтобы оставить прежний образ жизни и изменить его на лучший, – для этого теперь у них, надобно сказать по справедливости, средств и способов несравненно больше, нежели сколько было прежде.#
Но за всем тем внешний, материальный быт Чуваш улучшается не в желанной степени. Они вообще скупы для себя по привычке; им все еще мерещится, как страшный призрак, возможность беды, т.е. столкновение с судом. По этому предрассудку чувашское плебейство не заботится об улучшении своего материального быта. [С. 17]
Частые сношения с Русскими, усиление торговой и промышленной деятельности также изменили во многих отношениях понятия Чуваш. Монополия Русских на чувашских базарах исчезла: большею частью Чуваши сами как заготовляют или закупают в Казани и уездных городах, так и продают на своих базарах нужные для домашнего обихода вещи. Многие из Чуваш скупают или выменивают на что-либо у своих соплеменников – сало, кожи, яйца, мед, хмель и проч., и привозят для продажи большею частью в Казань. Хмель играл прежде особенно важную роль в быту Чуваш; у каждого из них и теперь непременно есть хумла карды (хмельник). [С. 6]#
Досом называет Чувашенин человека, которому дал обет неразрывной дружбы. Надобно думать, что первоначально досящиеся, давая обет дружбы, дарили друг другу то, что каждый имел у себя лучшего, и тем символически выражали свою готовность жертвовать для доса всем. Таким образом, взаимные дары составляли обряд при заключении дружбы. Под влиянием Русских, умевших как из дурных, так и из хороших свойств Чуваш извлечь свои выгоды, обряд этот потерял свое первоначальное значение. Русский купит, бывало, какую-либо безделку, напр., плисовую шапку, шелковый кушак, либо двухрублевый армяк, и спешит с этим подарком к богатому Чувашенину; а тот в простодушной уверенности, что эта самая лучшая вещь у его друга, дарит ему один или два лучших улья пчел, лошадь, корову или какую-нибудь другую ценную собственность. Наконец Чуваши увидели, что Русские их приятели вовсе не досы, что они под священным именем дружбы скрывают корыстные виды и стали воздавать им аl раrі, или вовсе не доситься с ними. [С. 7]#
Говоря о чувашской аристократии, я и забыл напомнить Вам, что в настоящее время рядом с нею возникает новая, ученая аристократия, юная Чувашландия, долженствующая сильно действовать на возрождение и образование своего племени. Она состоит из молодых людей ученых, т. е., кончивших курс в одном из сельских приходских училищ и прямо с ученической скамьи поступивших в должностные и начальственные лица средней руки, преимущественно в делопроизводители, или, если угодно, в писаря в сельских расправах. Число грамотных Чуваш теперь уже довольно значительно; оно постоянно увеличивается выпуском из училищ новых грамотеев. Главными учебными заведениями, светилами чувашского просвещения в чебоксарском уезде считаются кошкинское и аттиковское училища, в которых учащихся бывает от 20 до 30 человек. В них учат чтению, письму, закону Божию, арифметике. Но достопочетный священник, заведующий кошкинским училищем, И.В. Золотницкий, кроме этих предметов в свободные часы преподает желающим и более других смышленым мальчикам основные начала русской грамматики и краткую географию, приучая притом своих учеников к черчению карт. Мне показывали географическую карту, начерченную одним Чувашленком очень удовлетворительно. Чувашлята, как и Русские мальчики, принимаются за книгу не охотно, но за то чуть ли не скорее Русских привыкают к ней. Через год они приучаются бегло читать и свободно объясняться по-русски. [С. 10]#
…черты, в которых преимущественно обнаруживались дикость, варварство, грубость Чуваш, теперь или совершенно сгладились, или видимо сглаживаются. К прежним религиозным верованиям своим они питают отвращение и презрение. Священные рощи (керемети) все повырублены так, что и следов их не осталось… Чувашенин уже не смотрит более кретином. Он не видит в каждом Русском своего повелителя, олбута (господина). Чиновников Земской Полиции, равно – как окружного начальника и его помощников, он не считает уже людьми, выше и больше которых нет ничего на свете. Он знает уже дорогу в Казань; знает также, что у него есть Патша (царь), защитник и покровитель всех угнетенных, за которого он молится в церкви и на службу которого идет охотно даже без очереди, взамен женатого родственника или только приятеля: случай несколько раз, как мне сказывали, повторившийся в Чебоксарах в последний рекрутский набор. Глубокое легковерие и бессмысленная простота Чуваш теперь уже более предание, чем действительность. Наученный прежними многочисленными опытами Чувашенин теперь более всего страшится быть обманутым и сделаться посмешищем своих знакомых; его простота изменилась в самую чуткую осторожность. [С. 11-12]#
…Если нравственная жизнь Чуваш теперь, благодаря просвещенной заботливости светского и духовного начальства, во многих отношениях изменилась к лучшему; то это не может еще служить доказательством, что и внешний, материальный быт всей массы чувашского народа изменился. Большинство Чуваш с каким-то подобострастным уважением придерживается образа жизни предков… Между тем, чтобы оставить прежний образ жизни и изменить его на лучший, – для этого теперь у них, надобно сказать по справедливости, средств и способов несравненно больше, нежели сколько было прежде.#
Но за всем тем внешний, материальный быт Чуваш улучшается не в желанной степени. Они вообще скупы для себя по привычке; им все еще мерещится, как страшный призрак, возможность беды, т.е. столкновение с судом. По этому предрассудку чувашское плебейство не заботится об улучшении своего материального быта. [С. 17]