Сказки о животных

Карчӑкпа старик пурӑнаҫҫӗ, тет. Вӗсен пӗр качака таки пур, тет.

Карчӑкӗ пӗрре картишне тухать, тет те, качака таки сиксе-сиксе пырать, тет, ку карчӑка сӗкет, йӑвантарать ярать, тет.

Карчӑкӗ пӳрте кӗрет, тет те, стариккине калать, тет:

– Старик, – тесе калать, тет, – пирӗн качака таки усалланнӑ: эпӗ тухрӑм та – мана пычӗ йӑвантарчӗ, – тесе калать, тет.

– Чӑнах усалланнӑ-и вара? – тесе калать, тет те, старикки картишне тухать, тет. Качака таки сиксе-сиксе пырать, тет те, ку стариккине те тӗртет йӑвантарать ярать, тет, каялла.

– Чӑнах та усалланнӑ иккен, – тесе калать, тет, старикки. Пӳрте кӗрет, тет те, – Пусас ӑна, – тесе калать, тет.

Акӑ хайхи карчӑкпа старик ҫӗҫӗ илеҫҫӗ, тет те, тухаҫҫӗ, тет, качака такине пусма. Вырттараҫҫӗ, тет, качака такине; ҫӗҫҫи мӑка пулать, тет те, сӗреҫҫӗ, тет, сӗреҫҫӗ, тет, – ҫӗҫҫи сӗрмест; пусаҫҫӗ, тет, пусаҫҫӗ, тет – пусаймаҫҫӗ, тет. Качака такине яраҫҫӗ, тет те, кӳрши патне ҫӗҫӗ илме каяҫҫӗ, тет.

Ҫӗҫӗ илсе килсен, хай качака таки тыттармасть, тет. Хӑваласа ҫӳреҫҫӗ, тет, ку качака такине картишӗнче Карчӑкне хапха патне тӑратать, тет те, кӑштах кӑна уҫма хушать, тет: качака такине хапхаран тухса кайнӑ чух хапхапа хӗстерсе тытасшӑн, тет.

Качака таки сиксе пырать, тет те, хапха патне ҫитсен, калт ҫаврӑнса каять, тет, каялла.

– Ытларах уҫ! – тесе калать, тет, старикки.

Ку ытларах уҫать, тет. Качака таки, хапха патне ҫитсен, каллех калт ҫаврӑнса каять, тет, каялла.

– Тата ытларах уҫ! – тесе калать, тет, старикки.

Карчӑкӗ тата ытларах уҫать, тет. Качака таки каллех каялла сиксе каять, тет.

– Пӗтӗмпех уҫ эппин! – тесе калать, тет, старикки.

Карчӑкки пӗтӗмпех уҫать, тет те, качака таки сиксе пырать, тет те, тухать каять, тет, урама. Тытаймаҫҫӗ, тет, ӗнтӗ куна.

Качака таки ялтан тухать, тет те, сурӑх такине тӗл пулать, тет. Каяҫҫӗ, тет, кусем иккӗшӗ пӗрле. Пыраҫҫӗ-пыраҫҫӗ, тет те, пӗр хутаҫ тупаҫҫӗ, тет. Унтан каяҫҫӗ-каяҫҫӗ, тет те, кив кусар тупаҫҫӗ, тет. Тата каяҫҫӗ-каяҫҫӗ, тет те, пӗр кашкӑр пуҫӗ тупаҫҫӗ, тет. Кусене пурне те илеҫҫӗ, тет.

Пырса кӗреҫҫӗ, тет, хайхисем вармана. Пӗр уҫланка чарӑнаҫҫӗ, тет те, выртаҫҫӗ, тет. Акӑ кусем патне хӗрӗх кашкӑр пыраҫҫӗ, тет. Кусем хӑраҫҫӗ, тет. Мӗн тӑвас? Сурӑх таки калать, тет:

– Мӗн пӗҫерес? – тесе калать, тет. Качака таки калать, тет:

– Кашкӑр пуҫӗ пӗҫерер, – тесе калать, тет.

Сурӑх таки хутаҫҫа салтать, тет те, хутаҫри кашкӑр пуҫне илет, тет те, хурать, тет, кӑларать, тет те, чикет, тет, шак-шак тутарать, тет, кусарӗпе.

– Свеширеххи ҫук-и-мӗн унта урӑххи? – тесе выртать, тет, качака таки. – Свешийи ҫук пулсан, ав унта кашкӑрсем нумай, пӗрне кайса тытса килес те пусас, – тесе калать, тет.

Сурӑх таки кӑшт тапранать, тет те, ҫавсен еннелле утать, тет. Лешсем каялла ҫаврӑнаҫҫӗ, тет те, тӗпӗр-тӗпӗр каяҫҫӗ, тет.

– Мӗнтен хӑрарӑр эсир ку тери? – тесе калать, тет, кусене упа.

Лешсем калаҫҫӗ, тет:

– Мӗнтен хӑрасси… Ав унта уҫланкӑра икӗ темӗскер выртаҫҫӗ, – тесе калаҫҫӗ, тет, – темиҫе кашкӑр пуҫӗ пуҫтарнӑ; туртаҫҫӗ те кӑлараҫҫӗ хутаҫран, туртаҫҫӗ те кӑлараҫҫӗ, – тесе калаҫҫӗ, тет. – «Санӑн свеширеххи ҫуки-мӗн, тесе выртать пӗри», – тесе калаҫҫӗ, тет. – «Ҫук ҫав, тесе калать тепӗри», – тесе калаҫҫӗ, тет. – «Ҫук пулсан, ав унта кашкӑр нумай, пӗрне тытса килес те пусас, тесе выртать леш мӑйракалли, сухалли», – тесе калаҫҫӗ, тет.

– Качака такипе сурӑх таки вӗт вӑл апла. Атьӑр-ха эртелпе хӑйсене кайса ҫисе килер, – тесе калать, тет, упи.

Хайхисем каяҫҫӗ, тет. Кусене курсан, качака таки улӑхать каять, тет, йывӑҫ тӑррине. Ун хыҫӗнчен сурӑх таки сикет-сикет, тет, улӑхаймасть, тет. Тепре сикет, тет те, мӑйраки туратран ҫакланать, тет. Ҫакӑнса тӑрать, тет.

Лешсем ҫитеҫҫӗ, тет. Упи тӳрех йывӑҫ тӗпне чакалама тытӑнать, тет. Ҫапла майпа йывӑҫа тӗксе ӳкересшӗн, тет. Кашкӑрсем ҫывӑха пыма хӑраҫҫӗ, тет.

Сурӑх таки качака такине хуллентерех:

– Качака-така, ӳкетӗп! Качака-така, ӳкетӗп! – тесе калать, тет.

Леш калать, тет:

– Ан шавла! – тесе калать, тет.

Унччен те пулмарӗ, тет, хай сурӑх таки кӗрӗс! туса ӳкрӗ, тет, упа ҫине. Упа та, кашкӑрсем те тараҫҫӗ, тет.

– Умӗнчен пӳл, умӗнчен пӳл, ан яр! – тесе кӑшкӑрать, тет, качака таки.

Сурӑх таки лешсем хыҫӗнчен тӗпӗр-тӗпӗр чупса пырать, тет.

Упи питӗ хытӑ пынипе темӗн ҫине тӑрӑнса вилет, тет, кашкӑрсем таҫта кайса кӗреҫҫӗ, тет.

Ку качака такипе сурӑх таки ҫапла кусенчен хӑтӑлаҫҫӗ, тет те, халь те пулин пурӑнаҫҫӗ, тет. 

Кӗнекерен: Чӑваш юмахӗсем / Г. Ф. Юмарт пухса хатӗрленӗ. – Шупашкар : Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. – 144 с. С. 9-10.

Жили-были старик со старухой. Жили небогато. Из всей скотины имели они одного козлика. Козлик рос, стал козлом и однажды, когда старуха вышла зачем-то во двор, так боднул ее, что с ног сшиб.

Идет старуха в избу и говорит старику:

– А козлик-то наш бодливый стал, меня с ног сшиб. Надо с ним что-то делать.

– Ну уж ты скажешь! – не поверил старик и решил сам убедиться.

Но только вышел он на двор, как козел подбежал к нему и со всего маху боднул. Старик полетел с ног долой. «Ах, ты так! – сказал старик. – Тогда тебя надо прирезать».

Заходит он в избу и начинает точить нож. Наточил, вместе со старухой поймали они козла, уложили на солому, старуха держит, старик режет. Но то ли нож был плохой, то ли старик плохо наточил его, а только пилит он, пилит, а горло козлу перепилить не может.

Пришлось отпустить козла и пойти за ножом к соседям. Нож цринесли, но теперь козел, зная, зачем его ловят, в руки не дается. Гонялись-гонялись за ним по двору – никак не догнать. Тогда старик поставил старуху у ворот и немного приоткрыл их: авось, козел сунется в щель – его тут и зажать. Однако козел подбегает к воротам и – назад.

– Пошире открой! – говорит старик старухе.

Та открывает пошире, но козел подбегает и опять убегает.

– Еще шире! – командует старик.

Старуха еще шире открывает ворота. Но козел не только не бежит, а даже еще назад отпрыгивает.

– Совсем открой! – кричит старик. Старуха открывает ворота настежь, и теперь, не заставляя себя ждать, козел стрелой вылетает со двора – иди поймай его. Выбежал козел за деревню. Немного времени спустя повстречал барана. Пошли они вместе. Шли-шли, порожний мешок нашли. Дальше пошли – старый большой ножик нашли. Опять идут путем-дорогой, нашли голову волка, положили ее в мешок. Пришли козел с бараном в лес и решили немного отдохнуть с дороги. Пока отдыхали, вокруг них сорок волков собралось, сидят, зубами щелкают. Испугались козел с бараном, душа в пятки ушла. Что делать? Козел громко, чтобы волкам слышно было, говорит барану:

– Что будем варить?

Баран смекнул, в чем дело, и тоже во все горло:

– Давай сварим башку волка.

Сам берет мешок и вытаскивает из него голову волка. Вытащил, поглядел, обратно положил и снова вытащил: делает вид, что выбирает. И каждый раз большим ножом постукивает по голове.

– Ну, выбрал? – спрашивает козел. – А посвежее разве нет там головы? Тогда лови вон любого, да и зарежем.

Баран отложил голову в сторону и с ножом шагнул прямо на волков. Те устрашились длинного ножа, и давай бог ноги. Бегут волки по лесу, встречает их медведь.

– Куда несетесь, братцы? – спрашивает медведь. – Кого так испугались?

– Да вон там на опушке двое каких-то разбойников расположились: один бородатый, другой рогатый. А в мешке у них – волчьи головы, то вытаскивают их, то обратно кладут, какую посвежее выбирают. Бородатому не понравилась выбранная голова, бери-хватай, говорит, любого из этих и под нож – тут поневоле испугаешься.

– Да это не про козла ли с бараном вы говорите? – сказал медведь. – Нашли кого бояться! Пойдемте-ка обратно да и пообедаем этими, как вы говорите, разбойниками.

Пошли все вместе опять на опушку леса. Козел с бараном увидели их, хотели бежать, да куда побежишь, если волки взяли их в кольцо да еще и медведя с собой привели. Козел со страху прыгнул на дерево, обхватил его, держится. А баран попрыгал-попдрыгал – нет, опять на землю сползает. Разбежался и еще раз прыгнул – зацепился рогами за сук и повис на нем. Медведь передом идет, подошел к дереву и начал его раскачивать, хочет с корнем выдернуть. Волки все еще не насмелятся близко подойти, сидят кружком в отдалении.

Баран козлу шепчет:

– Падаю, козел, падаю.

– Не шуми,– тот ему отвечает.

Качнул медведь дерево посильнее, баран не удержался и – шмяк! – грохнулся на землю. Медведь от неожиданности струхнул, начал пятиться, а волки, на него глядя, и вовсе побежали. Тогда козел тоже прыг! на землю и закричал на весь лес:

– Не давай им уходить! Беги наперерез! Окружай!

Козел с бараном выставили вперед рога да и кинулись на медведя, который все еще пятился, а бежать не хотел. Не выдержал косолапый их дружного натиска и – откуда проворство взялось – побежал во весь дух вслед за волками. Бежал-бежал – на острый сук в чаще леса напоролся и тут же дух испустил. Волки разбрелись кто куда. А козел с бараном, говорят, и по сей день в том лесу дружно живут.

Из сборника: Чувашские легенды и сказки / составитель Е. С. Сидорова ; художник В. И. Агеев ; перевод с чувашского Семена Шуртакова. – Чебоксары : Чувашское книжное издательство, 1979. – 230 с. C. 44–45.

Кушак хӗвел питтинче ӑшӑнса выртнӑ. Тутлӑ ыйхӑпа киленсе куҫӗсене хупса мӑрлатнӑ. Сасартӑк вӑл юнашарах такам чӗвик! чӗвик! сасӑ панине илтнӗ. Куҫне уҫнӑ та курах кайнӑ: валашка хӗрринче Ҫерҫи ларать иккен, тем сӑхать. Кушак пӗчӗк чӗр чунран хӑранипе шӑртне вирелле тӑратнӑ. Ҫерҫи валашка тӑрӑх сиккелесе ҫывӑхах пынӑ. Кушак Ҫерҫие палласа илнӗ, чалт ҫеҫ сикнӗ те ӑна ярса тытнӑ. Анчах Ҫерҫийӗ ватӑскер пулнӑ. Ватӑ ҫерҫие часах улталаймӑн!

– Чим! Чим! – тенӗ вӑл. – Эс мана ҫиме ҫийӗн те, анчах аса ил-ха: паян ҫывӑрса тӑрсан пит ҫурӑн-и? Эсӗ куҫусене те тасатман-ҫке. Ӑслӑ ҫынсем ирхине ҫывӑрса тӑрсан пит ҫӑваҫҫӗ, вара тин апата лараҫҫӗ.

– Чӑнах та, пит ҫӑваймарӑм! – аса илнӗ хайхи Кушак.

Вӑл чӗрнисене вӗҫертсе Ҫерҫие ирӗке янӑ, хӑй ҫӑвӑнма пикеннӗ. Ҫерҫи пӑхнӑ-пӑхнӑ та пӑр-р! тунӑ тет. Ҫав вӑхӑтранпа кушак апат умӗн мар, апат хыҫҫӑн питне ҫӑвать тет.

Кӗнекерен: Кушакпа Ҫерҫи : кӗске юмахсем / художникӗ Е. В. Иванова ; [Г. А. Матвеева пухса хатӗрленӗ]. – Шупашкар : Чӑваш кӗнеке издательстви, 2012. – 15 с. : ӳкерчӗксем.

Жили себе поживали старик со старухой, и был у них кот-мурлыка. Однажды лежал этот кот на солнышке, грелся. И так-то ему было тепло и хорошо, что он и глаза зажмурил от удовольствия. И вдруг где-то совсем рядом слышит:

– Чилик-чилик!

Открыл глаза – воробей сидит на краешке корыта и что-то клюет. Встрепенулся кот, напружинился, охотничий азарт у него шерсть на спине дыбом поднял. Воробушек скок да скок по корыту и еще ближе оказался. И тогда словно какая пружина подкинула кота – прыг! – и воробей уже у него в лапах. Правда, воробей оказался старым, а старого воробья, как известно, на мякине не проведешь и голыми руками не возьмешь.

– Умный кот-мурлыка, ты меня можешь съесть в любое время, – сказал воробей, – но вспомни-ка, мурмур-мур, умывался ли ты утром, когда проснулся? По глазам видно, что нет. А ведь умные и хорошие, мур-мур-мур, утро начинают с того, что умываются.

Кот вспомнил, что он и впрямь утром не умывался. Обидно, что какой-то воробей учит его правилам хорошего тона, а только что возразишь воробью? Убрал кот свои когти, положил воробья на траву и начал умываться. Нализывает языком лапу, а потом этой лапой аж из-за уха и до усов по мордашке проводит, хочет показать воробью, что понимает толк в чистоте. А воробей поглядел-поглядел, как кот умывается, да – пьтррр! –  и улетел. Спохватился умный кот, но уже поздно. Был в лапах вкусный завтрак и – нет его, улетел. С тех пор, говорят, кот начал умываться не перед едой, а после еды. Ну, а на него глядя, и все другие коты и кошки стали делать то же самое.

Из сборника: Чувашские легенды и сказки / составитель Е. С. Сидорова ; художник В. И. Агеев ; перевод с чувашского Семена Шуртакова. – Чебоксары : Чувашское книжное издательство, 1979. – 230 с. C. 45–46.

– Карчӑк, манӑн кивӗ ҫӗлӗке кӑмакана пӑрахса ҫунтарса яр. Эпӗ ҫӗлӗклӗх питӗ аван тир тупса килтӗм, пӑх-ха, – тет те мишук ӑшӗнчен тилле кӑларса урайне ярать. Карчӑкӗ вут хутса тӑнӑ пулнӑ. Старик ҫӗлӗкне илет те кӑмакана пӑнлаттарать. Старик калать:

– Тилӗ тус, ӗнтӗ эпӗ сана ҫӗлӗк тума пусатӑп. Виличчен эсӗ пире пӗрре ташласа кӑтарт-ха.

Старик хай ҫӗҫӗ хӑйрать. Мӗскӗн тилли унталла-кунталла пӑхкалать. Мантарӑн чунӗ! Пит вилес килмест пуль. Тилӗ чӳречерен вӑрман еннелле вӑрттӑн пӑхать. Старик ҫӗҫӗ хӑйраса пӗтерчӗ те тилле калать:

– Ну, тилӗ тус, ташла, ташламастӑн пулсан – пусатӑп.

Тилӗ калать:

– Ташласси ташлӑп та эпӗ, манӑн ташлама хитре кӗпе ҫук ҫавӑ. Карчӑкпа старик ку тилле кӗпе тупса тӑхӑнтараҫҫӗ. Тилли ташлама хатӗрленсе ура ҫине тачӗ. Хӑйне хӑй тӑрӑххӑн пӑхкалать.

Старик калать:

– Мӗншӗн ташламастӑн тата, тилӗ тус?

– Ташласса ташлӑп та, – тет тилли. –  Манӑн пуҫра хушпу ҫук-ҫке.

Карчӑкпа старик тилле хушпу тупса тӑхӑнтарчӗҫ. Тилли хушпу тӑхӑнсан та ҫаплах ташламасть-ха. Хӑйне хӑй тата тӑрӑххӑн пӑхать. Карчӑкпа старик иккӗшӗ те:

– Ташла ӗнтӗ, тилӗ тус, ташла, мӗншӗн ташламастӑн? – теҫҫӗ.

Тилли калать:

– Ташласса ташлӑп та, манӑн тенкӗллӗ мӑй ҫыххи ҫук-ҫке. Карчӑкпа старик тенкӗллӗ мӑй ҫыххи те параҫҫӗ. Тилли ҫаплах ташламасть.

– Манӑн алӑра сулӑ ҫук-ха тата, – тет.

Стариккипе карчӑкӗ тилӗ мӗн ыйтнине пурне те тупса пачӗҫ те, тилли кӑшт уҫӑлса кулкалама пуҫларӗ. Старик кӗсле калама тытӑнчӗ, тилӗ хуллен-хуллен ташлама пуҫларӗ. Ҫӑмӑлланса, ҫӑмӑлланса ташлать. Хушпу тенкисем, мӑй ҫыххи тенкисем шӑнкӑртатса ҫеҫ тӑраҫҫӗ. Карчӑкӗ ҫунакан кӑмакана пӑрахсах алӑ ҫупа пуҫларӗ.

– Ҫӑмӑлтарах ташла, тилӗ тус, ну, яра пар, – тет старик. Хӑй те алхасса кайнӑ. Сиксе тӑрса тилӗпе ташласси анчах. Тилли тем тӗрлӗ илемлӗ, ҫӑмӑллӑн ташлать. Стариккипе карчӑк тӗлӗнсе хытсах кайрӗҫ. Тилӗ ташласа ҫӳрерӗ-ҫӳрерӗ те хӑйне ӑшӑ пулнӑ пек тытса калать:

— Алӑк уҫҫи уҫӑрах,

Кантӑк хуппи уҫӑрах.

Хай карчӑк вӑр-вар алӑкне, кантӑкне уҫса пӑрахрӗ. Тилӗ хӗпӗртесе кула-кула ташласа ҫӳрет. Тилӗ ташласа ҫӳрерӗ-ҫӳрерӗ те алӑкран вӗлт тухса шурӗ. Карчӑкпа старик ҫӑвара карса юлчӗҫ. Пӗтӗм мул та, ҫӗлӗк те пӗтрӗ.

Тилли те пит чее ҫав!

Кӗнекерен: Чӑваш юмахӗсем / Г. Ф. Юмарт пухса хатӗрленӗ. – Шупашкар : Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. – 144 с. С. 3–4.

– Брось-ка в печь мою старую шапку, я тут кое-что на новую принес. Вот, посмотри, – и вытащил из мешка лисицу.

Старуха как раз топила печку и, увидев лисицу, взяла старую шапку мужа и бросила в огонь. А старик тем временем говорит лисе:

– Прежде чем я пущу тебя на шапку, спляши, лисичка-сестричка, повесели нас со старухой, – и принялся точить нож.

Бедная лисичка глядит на нож, на старика со старухой и сидит ни жива ни мертва. Взглянула в окно, увидела дорогу в поле, а за -полем лес, только как убежишь в тот лес? А старик уже и нож наточил.

– Пляши, лисичка, не то зарежу.

– Я бы сплясала,– ответила лиса, – но у меня нет хорошего платья. А без платья – что это за пляска?

Старуха достала из сундука свое девичье платье, нарядила в него лисичку. А та посматривает на свой наряд, любуется, а плясать не торопится.

– Что же не пляшешь-то, сестрица? – спрашивает старик.

– Я бы сплясала, – отвечает лиса, – да у меня нет хушпу на голове.

Старик со старухой надели на голову лисы хушпу. А она теперь на украшения смотрит, однако же плясать не пляшет.

Тогда старик со старухой в один голос:

– Хватит любоваться-то, лисица, пляши, почему не пляшешь?

– А у меня – разве не видите? – на шее мониста нет, – отвечает лиса.

Повесила ей на шею старуха и свое монисто – не пляшет лиса:

– Надо бы еще и браслеты.

И когда только дали ей и браслеты – повеселела, вышла на середину избы, на задние лапы встала. Старик достал гусли, заиграл, лисица в пляс пустилась. Сначала тихо, медленно прошла по кругу, а потом все быстрей и быстрей. Только нарядное платье мелькает, да хушпу с монистом позванивают. Старуха и про печку забыла, глядит на лисью пляску, в ладоши хлопает.

– А ну, ходи веселей, лисичка-сестричка! – подбадривает плясунью старик, и чуть ли не сам готов вместе с ней в пляс пуститься.

Что только не выделывала, какие веселые коленца лисица ни выкидывала. Глядят на пляску старик со старухой, не наглядятся. Жарко стало плясунье, она и говорит:

– Чтобы дверь была открыта,

И окно чтоб не закрыто.

Старуха тут же кинулась открывать дверь, а старик открыл окно: жалко что ли, лишь бы лисичка-сестричка веселей плясала!

А лисичка еще немного попрыгала, поплясала да – юрк! – в открытую дверь. Только ее старик со старухой и видели.

И остался старик без шапки: старая в печке сгорела, а новая в лес ушла.

Из сборника: Чувашские легенды и сказки / составитель Е. С. Сидорова ; художник В. И. Агеев ; перевод с чувашского Семена Шуртакова. – Чебоксары : Чувашское книжное издательство, 1979. – 230 с. C. 40–42.

Сармантейěн сарă чăххи сарă çăмарта тунă; ăна шăши пынă та хурипе çапса çěмӗрнӗ. Сармантей те йěрет, сарă чăххи те какалать. Хапхи калать:

– Манăн та уçăлса хупăнас, – тет.

Анать вăкăр шыва куллен-кун.

– Хапха, эсӗ мӗншěн уçăлса хупăнатăн? – тет.

–Уçăлса хупăнмасăр, – тет. – Сармантейӗн сарă чăххи сарă çăмарта тунă; ăна шăши пынă та хӳрипе çапса çěмӗрнě. Сармантей те йěрет, сарă чăххи те какалать тет.

Вăкăр калать:

– Манăн та мěкӗрсе анас, – тет. Мӗкӗрсе анать шыв хӗррине. Шыв калать:

– Мӗншӗн, вăкăр, мӗкӗретӗн?

– Мӗкӗрмесӗр, – тет. – Сармантейӗн сарă чăххи сарă çăмарта тунă тет; ăна шăши пынă та хӳрипе çапса çӗмӗрнӗ тет. Сармантей те йӗрет тет, сарă чăххи те какалать тет, хапхи те уçăлса хупăнать.

Шыв калать:

– Манăн та хумханас, – тет.

Пӗр çěнě çын шыв ăсма анать:

– Шыв, мěншӗн хумханатăн? – тет.

– Хумханмасăр, – тет. – Сармантейӗн сарă чăххи сарă çăмарта тунă тет; ăна шăши пынă та хӳрипе çапса çěмěрнě тет. Сармантей те йěрет тет, сарă чăххи те какалать тет, хапхи те уçăлса хупăнать тет, вăкăрӗ те мӗкӗрет.

Çěнě çын калать:

– Манăн та пěр витрине çапса çӗмӗрес, – тет. Çапса çӗмӗрет витрине. Киле таврăнать. Хунямăшě чуста çăрать.

– Кин, мӗншӗн хăрах витрепе анчах ăсса килтěн? – тет.

– Ăсса килмесӗр, – тет. – Сармантейěн сарă чăххи сарă çăмарта тунă тет; ăна шăши пынă та хӳрипе çапса çěмӗрнӗ тет. Сармантей те йӗрет тет, сарă чăххи те какалать тет, хапхи те уçăлса хупăнать тет, вăкăрě те мӗкěрет тет, шыв та хумханать.

Хунямăшӗ калать:

– Манăн та чустана кăларса ывăтас, – тет. Кăларса ывăтать.

Ывăлӗ кайнă вăрмана. Таврăнать вăрмантан. Ывăлӗ калать:

– Мӗншӗн яшка пӗçермерěр? – тет. Амăшӗ калать:

– Сармантейӗн сарă чăххи сарă çăмарта тунă тет; ăна шăши пынă та хурипе çапса çӗмӗрнӗ тет. Сармантей те йӗрет тет, сарă чăххи те какалатъ тет, хапхи те уçăлса хупăнатъ тет, вăкăрӗ те мӗкӗрсе анать тет, шыв та хумханать тет, çӗнӗ çын та хăрах витрине çапса çӗмӗрнӗ.

Ывăлӗ калать:

– Манăн та хăрах атта кăларса ывăтас, – тет.

Кăларса ывăтать.

Пěтрě.

Яковлев, И. Я. Сармантей : юмах: кӗҫӗн ҫулхи шкул ачисем валли / И. Я. Яковлев ; ӳнерҫи С. В. Орлов. – Шупашкар, 2005. – 15 с.

Сармандею курочка снесла желтое яичко. То яичко желтое мышь хвостом разбила. Плачет, плачет Сармандей, с горя курочка кудахчет. Растревожились ворота:

– Распахнемся-ка пошире да закроемся опять.

Бык идет на водопой:

– Эй, ворота, что тут с вами? Отвечают те ему:

– Как же нам не раскрываться, как же нам не закрываться? Сармандею курочка снесла желтое яичко; то яичко желтое мышь хвостом разбила. Плачет, плачет Сармандей, с горя курочка кудахчет.

Говорит воротам бык:

– Зареву-ка я погромче. – С ревом он к реке спустился. Молвит тут ему река:

– Что ревешь ты, бык рогатый?

– Как же быть иначе мне? – отвечает речке бык. – Сармандею курочка снесла желтое яичко; то яичко желтое мышь хвостом разбила; весь в слезах наш Сармандей, с горя курочка кудахчет, а ворота то закрыты, то раскроются опять.

А река и говорит:

– Не останусь я в сторонке, вместе станем горевать. По воду идет молодка:

– Что горюешь, реченька?

– Как же мне не горевать? Сармандею курочка снесла желтое яичко; то яичко желтое мышь хвостом разбила; с горя плачет Сармандей, с горя курочка кудахчет, а ворота то закрыты, то раскроются опять; бык и то ревмя ревет. Суетится молодушка:

– С горя горького и я разобью сейчас ведро. – Раз и нет того ведра.

Вот идет она домой, а свекровь навстречу ей:

– Что же, сношенька моя, ты идешь с одним ведром?

– До ведра ли, до воды ли, – говорит сноха в ответ.

– Сармандею курочка снесла желтое яичко; то яичко желтое мышь хвостом разбила; плачет, плачет Сармандей, с горя курочка кудахчет, а ворота то закрыты, то раскроются опять; бык и то ревмя ревет, вся в слезах река течет.

Говорит свекровь снохе:

– Дай-ка выброшу я тесто. Вмиг квашенка полетела.

Сын вернулся из лесу, говорит, голодный он:

– Что яшку вы не варили?

– Сармандею курочка снесла желтое яичко; то яичко желтое мышь хвостом разбила; плачет, плачет Сармандей, с горя курочка кудахчет, а ворота то закрыты, то раскроются опять; бык и то ревмя ревет, речка вся в слезах течет, молодушка же у нас без ведра пришла домой.

Тут и сын загоревал:

– Сброшу-ка с ноги сапог. Живо он сапог стащил.

Вот и сказке той конец.

Чувашские легенды и сказки / составитель Е. С. Сидорова ; художник В. И. Агеев ; перевод с чувашского Семена Шуртакова. – Чебоксары : Чувашское книжное издательство, 1979. – 230 с. C. 33.