«Жатву полагалось начинать в благополучный день удачливому члену семьи. В небольших деревнях начало работы поручали сообща избранному селением человеку. Вечером он отправлялся в поле, срезал несколько стебельков ржи, бросал их через голову с молитвой: «Эй, Турӑ, дай нам легкость в работе. Благослови, чтобы смогли убрать весь хлеб в хорошую погоду в добром здравии». Сжав несколько снопов, возвращался домой. Утром всей семьей выходили на жатву, становились в ряд, перед загоном обращаясь лицом к востоку. Старший в семье просил божеств и духов земли о ниспослании удачи в работе и хорошей погоды. Жать начинал легкий на руку, он срезал несколько стеблей, бросал их вперед со словами: «Вхожу как нить, дай, чтобы пройтись вихрем (т.е. скоро, не оставляя ни колоска). Пусть люди видят, как пришли, пусть увидят, как завершили. Дай, Боже, легкость».
Обряд под названием ана вӑй илни и молитва ана вӑйӗн кӗлли совершались перед завершением жатвы на каждом загоне. Для обрадового моления на загон брали кушу, лепешки. В молитвословии земледельцы просили ана для участников жатвы крепкую физическую силу рукам и ногам («медвежью силу»), зазубренных серпов, дома – сметану или лепешку и пахту, или баранью голову, или петуха (что означало получить сытось, энергию), пива в погребе, собрать все сжатое, 60 батманов хлеба или одну клеть хлеба, полные закрома, мешочек (полный сундук) денег (достатка). Участники садились на последние снопы на загоне лицом в сторону востока и вкушали еду. Завершив жатву, для ана оставляли долю – немного несжатого хлеба – в жертву. Существовало поверье, что нельзя оканчивать жатву после захода солнца, оставляли на следующий день.
Обряд получения от ана силы в связи с завершением жатвы совершался на каждом загоне семьи. Ана просили собрать все колосья, дать благополучия, чтобы пировать с родней, соседями, односельчанами; в следующем году прибавить число серпов, т. е. жнецов – «зятя у двери», «сноху у печи». К ана обращались с теми же просьбами, как и верховному богу Турӑ: дать хорошего урожая с зернами в величину «в щепу», комлем «в камыш», просили здоровья, благополучия – хлеба на зиму в «семь сусеков», беречь его от урагана, града. Старший собирал все серпы вместе и бросал их через голову. Все садились на землю около несжатых стеблей, и старший благодарил Бога за благополучное завершение жатвы, просил удачи и урожая в следующем году. Затем он брал в руки круг сыра чӑкӑт, каравай и соль. Отрезав горбушу хлеба и отломив кусочек сыра, зарывал их в землю, а остальное раздавал жнецам. Несжатые колосья связывали в пучок. Его закапывали в землю – как семя будущих урожаев , либо срезали и связывали им серпы и хранили до новой жатвы. Даже когда прошлогоднего хлеба было достаточно, старались поскорее хотя бы несколько новых зерен смешать и испечь каравай, чтобы новый хлеб не попал в чужие руки, пока хозяева сами не успели его отведать. Хлеб из нового урожая не разрешалось есть, не совершив обряд жертвоприношения. Выпекали несколько караваев. Равное трем или девяти: первый каравай посвящали Турӑ, второй – его супруге, третий – пӳлӗхҫӗ и т. д. Глава семьи, прежде чем начать каравай нового урожая, молился, благодарил Турӑ и другие божества, просил изобилия, благополучия семье, и чтобы урожая нового хлеба хватало до следующего года…» (С. 285-286).
Источник:
Осенне-зимний цикл // Этнография чувашского народа / Чувашский государственный институт гуманитарных наук ; [Д. В. Егоров и др. ; рук. проекта и науч. ред. В. П. Иванов]. – Чебоксары, 2017. – С. 285-286.
«Вырма – это жатва, уборочная страда. Хлеба убирали вручную – жали серпами. Это был изнурительный и трудный, вместе с тем весьма ответственный период в годичном трудовом цикле крестьянина. Хлеб – венец всех трудов земледельца – на жатве уже ощущается реально, весомо, а не в мечтах только. Даже небольшая горсть срезанных серпом ржаных стеблей – это добрая ломоть хлеба. А сколько таких ломтей в снопу, в копне! Одним из множества трудовых ритуалов было ҫурла хывни – «зажинок». Самая проворная женщина в семье развязывала серп, увязанный еще в прошлом году последней сжатой в поле горстью стеблей ржи, и срезала первую горсть. Перемешивала старые стебли с новыми, разбрасывала их перед собой на ниву и произносила благодарственную молитву духам земли…».
Источник:
Никитин, А. С. Вырма / Александр Никитин // Мир чувашский : [учебное пособие] / А. С. Никитин. – Чебоксары, 2003. – С. 804-805.
«В небольших деревнях начало работы поручали сообща избранному селением человеку. Выбранный семьей ли, деревней ли человек вечером шел в поле, срезал несколько стебельков, бросал их через голову с молитвой: «Эй Турӑ, дай нам легкость в работе. Благослови, чтобы смогли убрать весь хлеб в хорошую погоду в добром здравии». Сжав несколько снопов, возвращался домой. Утром всей семьей выходили на жатву, становились в ряд, перед загоном обращаясь лицом к востоку. Старший просил богов и духов земли о ниспослании удачи в работе и хорошей погоды. Жать начинал легкий на руку, он срезал несколько стеблей, бросал их вперед (но не через голову, как при зачине) со словами: «Вхожу как нить, дай, чтобы пройтись вихрем (т.е. скоро, не оставляя ни колоска). Пусть люди видят, как пришли, пусть не увидят, как завершили (т. е., чтобы не отстать от других). Дай, Боже, легкость». Жнецы первые сжатые пучки свивали жгутом и опоясывались, чтобы спина не болела. При этом обращались к загону с просьбой дать силу: «Дай крепость пояснице. Серпы пусть не затупятся. Оброненное пусть поднимается. Дай петуха по возвращении домой после жатвы».
Источник:
Календарные праздники и обряды : [жатва] // Чуваши. История и культура : историко-этнографическое исследование : в 2 т. / Чуваш. гос. ин-т гуманитар. наук ; под ред. В. П. Иванова. – Чебоксары, 2009. – Т. 2. – С. 141-142.