Известный исследователь чувашского быта А.Фукс в «Записках о чувашах и черемисах» пишет: «Чувашская свадьба так забавна, что Русские и Татарские ничего не значат перед нею. Вот тебе самое подробное описание. В семь часов утра выехала я в Чувашскую деревню, в девять часов уже была там, прямо въехала в дом к отцу невесты и нашла все готовым к свадебной церемонии. Двор был выметен, как можно чище, и вокруг всего положены на столбиках доски наподобие скамеек, точно так, как у фигляров в балаганах для зрителей. У одной скамейки привязаны две облетевшие березки, и на одной из них повешена хорошо вышитая Чувашская рубашка: это место устроено для отца и матери невесты, которые тут чинно сидели, не трогались с места и даже на меня, неожиданную гостью, не обратили внимания. Множество Чуваш и Чувашек сидели на скамьях и пили пиво. Невесты не было дома, она ездила по деревням прощаться с своими знакомыми и с подругами (невеста у них за три дня до свадьбы начинает ездить прощаться и продолжает это до самого венца). Тишина продолжалась не более получаса; вдруг я услышала шум, гуйканье, звон колокольчиков и писк пузырей; шумная толпа, как неприятели, ворвалась в ворота. Это приехал жених с своим поездом за невестою. По крайней мере, человек 25 въехало на двор верхами, за ними везли сороковую бочку пива и бочонок вина (это жениховы напитки для невестиной родни); верховые, не сказав ни с кем ни слова, начали скакать вокруг скамеек и, сделавши три круга, остановились.
Посаженный отец (дружка) слез с лошади, поговорил с отцом и отдал ему калым. Отец показал место, устроенное для жениха у нового анбара. Жених также слез с лошади, и с поездом своим сел в назначенное ему место. Началось потчиванье жениховым пивом и вином. Погодя немного, опять начался шум колокольчиков и пузырей. Это приехала домой невеста с своими подругами, на двор въехало несколько кибиток, а пузырные музыканты верхами. Невеста была в синем кафтане под покрывалом. Жених, увидя ее, вскочил с места, высадил ее из кибитки, и почти на руках понес в избу; все ее подруги пошли за ними. Жених возвратился тотчас назад и опять сел на свое место. Я также вошла в избу и услышала там музыку другого рода. Невеста начала плакать и выть так громко, что надобно было заткнуть уши, а ее родные стали плясать и гайкать, чтобы ее утешить. Невеста подходила ко всякому порознь, обнимала каждого и плакала во весь голос — подносила пиво, и до тех пор не уходила, пока не положат ей в чашку денег. Разумеется всякий, как можно скорее, клал в пиво грош или копейку, чтоб от нес отвязаться; она в ту ж минуту вынимала из чашки деньги и клала за рубашку. Целый час продолжалась эта плачевная церемония. Наконец девки вывели невесту на двор, подвели к отцу и матери проститься; тут опять начались слезы и вопли.
В это время жених у крыльца охорашивал для невесты оседланную лошадь, посадил верхом, а девки покрыли таким широким и длинным покрывалом, что оно доставало до копыт лошади; концы покрывала были вышиты красивыми угольниками и на всяком угольнике висели кисти. Две посаженные матери (свахи) также сели верхами; и они были в синих кафтанах, с блестящими чрез плеча перевязями из фальшивых монет. В одно мгновение человек тридцать вспрыгнуло на лошадей. Жених одною рукой взял повод невестиной лошади, а другою правил своею; невеста сидела, спустя руки. Таким образом съехали со двора и отправились в путь. Пузыри и кибитки последовали за ними. Я ехала в коляске близ жениха и невесты. Как скоро выехали из деревни в полевые ворота, то все остановились. Жених вынул плеть и хлестнул невесту три раз так больно, что она при всяком разе охала (это делается для того, чтобы она забывала девичью волю и привыкала к чужой стороне). Надобно было проехать две версты до жениховой деревни; по их обряду заезжают в деревню к жениху, чтоб надеть на невесту кашпу (головной женский убор).
И я со свадебной церемонией приехала к женихову отцу. Невесту отвели к соседу в избу (у Чуваш на одном дворе домов пять разных семей. Это также доказывает их миролюбие), нарядили ее в кашпу, а жених и поезжане пировали в свекровой избе, пили и веселились с час. В церковь поехал опять жених с невестой верхами и за ними только три кибитки. Я не поехала в церковь и дожидалась возвращения в одной избушке с гостями. Немного погодя, приехал посланный звать нас в парадную избу, которая была приготовлена для принятия молодой; впереди стоял стол, ко всем четырем ножкам стола привязаны сухие березки (летом, разумеется, зеленые), на одной березке также висела рубашка, а за столом сидели жениховы отец (мать умерла), вокруг стола все родные. Новобрачные приехали скоро, молодая под большим покрывалом вошла со свахами в избу и села у печки. Свекор (отец жениха) не только не встретил молодых, но даже не пошевелился на месте. Жених остался убирать свою и женину лошадь. — Входит в избу дружка, держа в руках, в сажень длины, палку, к концу коей привязан пребольшой крючок; он с этой палкой обежал очень скоро три раза кругом избы, встал против молодой и крючком снял с нее покрывало. Свахи взяли ее под руки и повели на брачную постель в новую анбарушку.
Довольно долго не возвращалась молодая, наконец пришла; на одной руке у нее висели подарки, другая рука была вся обернута полотенцем. Свахи расставили на нарах (широкие лавки) множество маленьких деревянных чашек, столько счетом, сколько в избе сидело родных. Молодая во всякую чашку положила денег и налила пива. С первой чашкой и с сшитою рубашкой подошла она к свекру; он принял чашку и подарок, а молодая отошла к печке и встала на одно колено, потом приняла чашку у свекора, взяла другую, и также с подарком подошла к тетке, а сама опять встала у печки на одно колено. Таким образом она обошла всех родных и вставала на колена раз пятнадцать. Не успела бедная отдохнуть, как свекор заставил ее варить салму и велел самой идти за водой. Свахи и гости все засуетились, потому что варить салму и принести воду составляет у них немаловажную принадлежность к свадебной церемонии. Золовка (сестра жениха) тотчас положила на плечо коромысла с ведрами, за ней пошла молодая, сваха и множество женщин.
Я также, не смотря на дождь и сумерки, пошла за ними; все — пришли к речке, сестра женихова почерпнула в ведра воды и поставила, молодая толкнула ногой и пролила воду, золовка почерпнула в другой раз, молодая пролила опять. Наконец в третий раз золовка почерпнула и понесла сама. Молодая пошла за нею, догнала ее, поцеловала, дала денег, сама взяла у нее ведра и принесла в избу. Здесь новобрачная начала у печки месить салму, ей все помогали и салма скоро была готова; ее поставили на стол перед свекром, принесли несколько длинных деревянных рогулек, наподобие вилок и этими рогульками вынимали из чашки салму и ели все с таким благоговением, как небесную амборзию (это знак, что молодая вышла замуж девицей благополучно, а в противном случае свекор велит салму бросить собакам). После всех этих затей началась попойка и пляска. Сколько ни было в избе гостей и родных, все плясали и пели, то есть гайкали: даже дряхлые старухи, у которых не было силы ни плясать, ни петь, хлопали в ладоши и кричали».
В издании «Чуваши», подготовленном Российской академией наук, Институтом этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая, Чувашским государственным институтом гуманитарных наук в разделе «Свадебная обрядность» описывается: «Заключение брака традиционно проходило в несколько этапов:
1) сватовство, или предсвадебные обряды;
2) собственно свадьба, происходившая почти одновременно в двух местах: у жениха и у невесты;
3) послесвадебные обряды, исполнявшиеся у одних групп чувашей в последний день свадьбы, у других – через несколько дней или недель (визиты «новых сватов», посещение новобрачными родителе жены и др.)…
Наряду с нормативной обрядностью (туйла туй), бытовал обычай умыкания невест, которое совершалось в случае, если молодым отказывали в браке их родители, или с целью снизить расходы на свадьбу и размер калыма; известны случаи насильственного увоза женихами невест. Традиционной нормой считалось заключение брака по взаимной договоренности. В прошлом она достигалась в ходе сватовства килӗшни, ҫураҫни, которое с конца XIX – начала XX в. стало обязательным элементом свадьбы… Свадьба туй продолжалась несколько дней. Ее сценарий включал мужскую свадьбу арҫын туйӗ и свадьбу невесты хӗр туйӗ…».
«Наряду с нормативной обрядностью (туйла туй), бытовал обычай умыкания невест, которое совершалось в случае, если молодым отказывали в браке их родители, или с целью снизить расходы на свадьбу и размер калыма; известны случаи насильственного увоза женихами невест…», – пишет П. П. Инфантьев в книге «Чувашская свадьба» (1912).
Описание основных циклов свадебного обряда дано в разделе «Свадебная обрядность» во втором томе историко-этнографического исследования «Чуваши. История и культура» (2009), изданного Чувашским государственным институтом гуманитарных наук: «Свадьба туй является одним из самых сложных массовых обрядов. Общественное мнение считает, что вступление в брак непременно должно сопровождаться исполнением ее полного цикла… Полная свадьба состоит из трех основных циклов: предсвадебные действия, собственно свадьба и послесвадебные обряды…».
«Чувашлята женятся в самой ранней юности, тотчас как выйдут им положенные для того законом лета. Чувашские красотки, напротив, засиживаются в девках очень долго. Вот причина: каждая из них, с двенадцати или тринадцати лет, уже более или менее порядочная хозяйка: она нянчится с младшими братьями и сестрами, ходит по воду, стряпает яшку, блюдет за чистотою и опрятностью своей хаты, участвует в семейных трудах при уборке сена, при жнитве и молотьбе хлеба. Отец ценит ее работу и не торопится выдавать в чужой дом. Чем трудолюбивее и способнее к работе девка, тем выше ее достоинства в глазах чуваш…» «…ни один чувашенин не решится на кражу невесты без согласия своих родителей или (если их уже нет) ближайших родственников. И чувашка не позволит украсть себя без прелиминарных переговоров и статей. Следовательно, у жениха и невесты в этом случае с вечера бывает дело сменено. Всего удобнее уладить это дело весною и летом, когда родители и родственники находятся в поле, на работе, а сами девушки имеют притом особенные обязанности, исключающие их из участия в полевой работе… В назначенный день в дома жениха и невесты собираются гурьбою родственники и знакомые. Жених наряжается в лучшее свое верхнее платье, на голову надевает теплую шапку, хоть бы то было в самое жаркое время, на шею – бисерное ожерелье; без рукавиц ему также нельзя обойтись, а без увесистой нагайки – и подавно. По окончании всех церемоний он выходит со свитою из избы, садится на лошадь и распоряжается укладкою гостинцев или, лучше сказать, угощений для невестиной родни. На особую телегу ставят бочку пива ведер в восемь или много в десять, около полведра вина и кожаную суму, наполненную лакомыми чувашскими яствами. Дружка, свахи, родственники, товарищи жениха и неизбежный пузырщик (шыбырзе) встают в кибитки и отправляются вслед за женихом. Если Вы на селе или в поле встретите группу всадников и несколько кибиток, в которых мужчины и женщины едут не сидя, а стоя, при оглушительном звоне колокольчиков, с гайканьем, с песнями под игру на пузыре, знайте: это большой свадебный поезд…».
Сбоев, В. А. Заметки о чувашах : исслед. об инородцах Казан. Губернии. – Чебоксары : Чувашское книжное издательство, 2004. – С. 23-35.
В сборнике «Этнос. Культура. Слово» (2006) В. Г. Родинов пишет: «В системе чувашских обрядов свадебный цикл занимает центральное место, так как свадьба связана особо важной церемонией древних людей – с посвящением молодых членов общества в группу полноправных его членов. Свадьба изображает и показывает этапы поиска и добывания невесты в чужих родах. Поэтому свадебный сюжет развертывается в результате показа борьбы двух родов, один из которых является нападающим, а другой – защищающим. Чувашский свадебный цикл целесообразно делить на следующие основные части:
1) досвадебные обряды,
2) свадьба
3) послесвадебные обряды.
Любая свадьба имеет подготовительную часть. Началом чувашского досвадебного ритуала являлось сватовство (ҫураҫу). Жених и его родители засылали к родителям невесты евчӗ (посредника), который вел переговоры и добивался согласия родителей невесты выдать ее замуж, а также предварительно договаривался о сумме выкупа (хулӑм укҫи) за невесту и о времени официального сватовства. В намеченный день отец жениха в сопровождении дяди и тетки жениха отправлялся к родителям невесты. Там в кругу родных и родственников невесты он подносил отцу невесты каравай хлеба и вручал денежный выкуп. А ему и его свите от имени невесты преподносили подарки (парне) – отрезы холста. Этим и завершалось сватовство (ҫураҫу) Вторым значительным обрядом досвадебного цикла является обряд договаривания о дне свадьбы. У верховых чувашей это происходило через три дня после сватовства. Жених один, верхом, ехал к невесте с вином и положенными в такмак (кожаную суму) гостинцами. Тогда назначали день свадьбы. Поездка жениха называлась кӑмӑл ҫолӗ (досл.: «приветная дорога») У низовых чувашей в подобном обряде участвовали родители жениха. А церемония называлась пӑлчал леҫпи (поездка с целью уговора о дне свадьбы). Впоследствии пӑлчал (лепешки) раздавались всей родне. Это было своеобразным извещением о предстоящей свадьбе После назначения дня свадьбы к ней начинали готовиться все, кому предстояло участвовать в ней. Жених, под руководством своих родителей, избирал для свадебных церемоний следующих людей: 1) той поҫӗ (свадебный голова), 2) хӑйматлӑх (посаженный отец), 3) мӑн кӗрӳ (старший дружка), 4) кӗҫӗн кӗрӳ (младший дружка), 5) пӳлӗхҫӗ (служитель) День свадьбы начинался с приглашения. Жених посылал верхом младшего дружку собирать на свадьбу поезжан, и этот дружка, разъезжая по жениховой деревне с подвязанным на шею лошади колокольчиком, приглашал на свадьбу. <…> У верховых чувашей после специального одевания в амбаре жених с младшим дружкой выходил на двор, где были расположены лавки (шыйлӑк) и, с разрешения той поҫӗ, приказывал музыкантам, пузырникам и барабанщикам начинать играть. После пляски все поезжане н жених входили в избу к родителям с песнею. Это начало свадьбы называлось шӑнкӑлача. В избе младший дружка потчевал всех поезжан и жениха пивом, после этого надевал на одно плечо лук, а стрелы, вложив в кожаные ножны, подвешивал на кушак как шпагу. Нарядившись таким образом, младший дружка еще раз плясал под звуки пузырей и барабанов, приглашая к пляске других поезжан. По окончании танцев свадебный поезд отправлялся к невесте. Выехавши за полевые ворота жениховой деревни, той поҫӗ приказывал остановиться поезду. Здесь молились Торе и просили его содействия благополучному возвращению свадебного поезда.
У чувашей анатри начало свадьбы было несколько иначе. После напутственного слова родителей свадебная процессия направлялась по деревне, останавливаясь у родственников жениха. Закончив объезд, участники свадебного обряда в повозках и верхом на конях отправлялись в деревню невесты. При этом кӗрӳ нӳкерӗсем (дружинники жениха) ехали верхом, а остальные участники — на повозках. Свадебные стороны жениха и невесты встречались друг с другом не сразу. У верховых чувашей для жениховой свиты устраивали специальное место шыйлӑк, где сидели жених с дружками. В то время свита невесты находилась в избе ее родителей. У низовых чувашей невеста уходила в отдельный дом, называемый вӑй килли (дом игры), а свадебный поезд жениха останавливался в доме родителей невесты. Потом эти две стороны встречались и разыгрывали борьбу двух родов. Основной репертуар свадебной поэзии связан с данным периодом свадьбы, во время которого исполнялись: мӑн кӗрӳ такмакӗ (наговор дружки), хӗрҫум юррисем (песни подружек невесты), кӗрнӳкер юррисем (песни дружины жениха), каччӑ енчи туй арӑм юррисем (песня женщин из свиты жениха), хӗр енчи туй арӑм юррисем (песни женщин из свиты невесты), хӗр йӗрри (причитание невесты) др. Перед отъездом в сопровождении своей свиты жених выходил во двор и усаживался верхом на коня. Брат невесты выносил на руках невесту и усаживал ее в повозку. Жених сходил с коня, принимал ковш пива из рук дружек невесты, благодарил их, затем снимал невесту с повозки и пересаживал в седло запасного коня. В это время невеста срывала со спины жениха ҫулӑк (треугольный платок) и прятала у себя. После этого мужской свадебный поезд трогался в путь. Перед тем, как сойти невесте с коня или свадебной повозки (кӳме), проводился обряд высвобождения ног невесты из стремян (йӑран тӑпӑлтарни). Проделывала это одна из младших сестер жениха. После такого обряда жених преподносил невесте пиво, сводил ее с коня к входил вместе с ней в дом своих родителей. Другой значительный обряд, проводившийся в доме родителей жениха, — ҫӗнӗ ҫын салми или хӗр ҫӑмахӗ (клецки невесты). У низовых чувашей молодые становились перед столом и их накрывали кошмой. Потом младший брат жениха (пултӑр) брал со стола деревянные трезубые вилы, подцеплял на их зубья клецки. <…> В это время один из сидящих за столом брызгал на кошму суповым бульоном. А мальчик срывал покрывало с головы невесты и убегал с ним в амбар. Обратно он вносил в горстях муку и обсыпал ею молодых. После этого кошма с них снималась, и молодая женщина принималась потчевать гостей. У верховых чувашей новобрачных и старшего дружку с женою его (свахою) ставили около шыйлӑк и покрывали кошмою. Свадебный глава, помолившись на восток, с яичницею в чашке, приготовленною жидко на молоке, отведал сначала это кушанье, а потом плескал по ложке на покрытых кошмою. После этого младший дружка и две девушки поочередно плясали под звуки пузыря, а одна из них держала в руке на спичке вареную в молоке небольшую лепешку ҫӑмах. У этой девушки молодая выкупала лепешку. К послесвадебным обрядам относятся: у верховых чувашей – сорпан сӑри (пиво в честь одевания сурпан), поса сӑри (пиво в честь пенька), тавӑрна (обращение к родителям), хӑта кӗртме (приезд сватов); у низовых – пӳлемӗк чӳклени (жертвоприношение с пӳлемӗк) и ҫӗнӗ хӑта кӗртни (приезд новых сватов)». (С.38-109).
Видеосюжеты от сообщества «Чувашская культура»:
Чувашская свадьба по старинному обряду
