Доктор философских наук Геннадий Матвеевич Матвеев в монографии «Мифоязыческая картина мира чувашского народа» (2004) отмечает:
«Языческая религия является общей для людей во все времена их существования, составляя духовное начало в человеке. История человечества не знает ни одного народа, которому было бы чуждо религиозное сознание, т.е. всем народам мира изначально свойственны религиозная потребность духа и соответствующая ей область идей и чувств. Религия воссоединяет жизнь двух миров – земного, природно-социального и трансцендентного. <…> Язычество – термин, введенный в оборот богословами монотеистических религий и служивший для обозначения религиозных верований, обрядов и праздников, выработанных на протяжении многовековой истории развития человечества до появления монотеизма. Не будучи однозначным термином, слово «язычество» заключает в себе богатое культурносимволическое содержание. Термин «язычество» применялся к таким понятиям и явлениям, как, например, магия, анимизм, фетишизм, тотемизм, шаманизм, политеизм и другим формам религии.
<…> Язычество чувашей – это стройная система взглядов, которая пронизывала образ жизни народа, решая возникающие мировоззренческие вопросы, определяя коллективные приоритеты и вытекающие из них ценностные и деятельностные установки поведения людей. На этом эмпирически достоверном оснований и осуществляется исследование чувашского язычества как целостного структурно организованного мировоззрения. Языческая религия чувашей является важным и необходимым духовным феноменом в их образе жизни. <…> В системе чувашского язычества можно выделить несколько главных архетипических идей, характеризующих особенности чувашского языческого мышления, понимания мироустройства Вселенной, восприятия божественности всего Мироздания и одухотворенности Космоса».
Важным источником информации о традиционных верованиях чувашей стала изданная в 1908 г. книга венгерского исследователя Д. Месароша «Памятники старой чувашской веры». В предисловии к изданию он пишет: «…я собрал остатки языческой веры этого народа. В своем труде я не намеревался сопоставлять мифологию финно-угорских и остальных тюрко-татарских народов и по следам новых мифологических исследований искать причину и происхождение некоторых фактов и проявлений народной веры. Я хотел лишь, по возможности, собрать наиболее важные традиции чувашского язычества, чтобы мой материал в дальнейшем смог послужить источником сопоставительного исследования религии по мере накопления материала по родственным народам. Местами я воспользовался и данными В. А. Сбоева, В. К. Магницкого, Н. И. Золотницкого, раньше меня исследовавших старую чувашскую веру, в основном при изложении таких поверий и обычаев, которые, в большинстве своем, в настоящее время уже забыты».
На основании своих исследований автор приходит к заключению, что древняя чувашская вера есть видоизменение тюркско-алтайского шаманства, причем культ добрых и злых богов значительно утратил яркость первоначальной своей окраски, а роль жрецов и совсем исчезла. На ряду с этим автор усматривает одну очень важную особенность в религиозном миросозерцании чуваш, это – их монотеизм. Монотеизм чуваш, по мнению автора, есть результат влияния на них ислама. В доказательство этого он приводить ряд данных из области религиозной терминологии и быта чуваш, – указывающих на заимствование чувашами многих слов и понятий из мусульманско-арабского языка. Д. Месарош подчеркивает, что: «…преображение старой языческой веры в веру монотеистическую нельзя считать случайным или же естественным развитием. Многочисленные мусульманские религиозные термины чувашской народной мифологии заставляют нас предположить в ней довольно сильное влияние ислама. Такое восприятие вопроса уже не новое в литературе о чувашах. Н. И. Ашмарин в своем исследовании «Болгары и чуваши» отмечает влияние исламской культуры на чувашскую мифологию, перечисляет ряд магометанских по происхождению арабских и персидских слов религиозной терминологии, но по сути дела не занимается вопросом, который можно сформулировать так: если правда то, что ислам повлиял на старую языческую веру чувашей, то в какой мере он содействовал ее преображению, тому, чтобы эта вера приобрела свой сегодняшний облик?»
В рецензии на данную книгу, опубликованном в «Известиях общества археологии, истории и этнографии» (т. XXVIII, вып. 6, 1913) А. И. Емельянов отмечает: «…Эти заимствовали дают даже повод автору вывести довольно поспешное заключение, что большая часть чуваш некогда были мусульманами, но затем, когда вследствие неблагоприятных, как он выражается, политических формаций прекратилось общение между мусульманским миром и чувашами. <…> Насколько справедлива мысль г. Месароша о монотеизме чуваш, я предоставляю судить об этом знатокам чувашского быта и религии».
Основные источники сведений по чувашской мифологии и религии – это записи таких ученых, как В. А. Сбоев, В. К. Магницкий, Н. И. Золотницкий и др.
«Чуваши, бывши в язычестве, занимали всю округу Казанскую и Симбирскую; когда же начали их обращать их в христианскую веру, то иные из них, не хотя вступать в оную, перешли через Волгу на луговую сторону и поселились у башкирцев и в других местах; иные же переселились в разные места по нагорной стороне Волги и смешались с мордвою, татарами и черемисами. Однако же и теперь еще считается оных в Симбирской губернии, пребывающих в язычестве и крещеных, живущих особыми деревнями и действительно платящих подать, до тысячи душ… Прежде, находившись в идолопоклонстве, они вели жизнь кочевую; но теперь все занимаются земледелием и в нынешнем столетии большая их часть приняла христианскую веру и крестилась…», – написал уездной землемер К. С. Милькович в очерке «О чувашах» (1888), который является одним из первых публикаций о дохристианской религии чувашей. Сведения из очерка ценны тем, что автор сообщает нам обстоятельные сведения о древней религии этого народа.
Как отмечают исследователи, традиционные верования чувашей представляют собой мифологическое миропонимание, религиозные понятия, и воззрения, идущие из далеких эпох. Дохристианские космогонические представления, многообразие богов домашнего очага и природы, банное очищение, обряды в честь предков, сооружение деревянных скульптур юпа дали повод исследователям еще в XIX в. для заключения, что чуваши-язычники придерживались учения Зороастра. В их устных наговорах и заклинаниях усматриваются следы Авесты. Эта гипотеза подтверждается в монографии известного чувашского ученого, доктора искусствоведения А. А. Трофимова «Зороастризм: суваро-болгарская и чувашская народная культура: религия, культовая архитектура, скульптура, прикладное искусство, Священные Знания» (2009).
Ряд книг о религиозных верованиях чувашей были написаны духовными лицами. В книге протоиерея Курмышского собора А. Протопопова «Краткое описание суеверий чуваш» (1845) говорится о том, что в 1551 году чуваши, как и черемисы, покорены и присоединены к России и что «…в царствование империатрицы Елизаветы Петровны сей народ принял христианскую веру греко-российского исповедания. Поселение его в лесах, кои почти за три столетия пред сим, по всей вероятности, были непроходимыми, способствовало дикости нравов его, который следы и доселе очевидны в образе его жизни. И по восприятии чувашами святого крещения та же причина поддерживает в них первобытное идолопоклонство в разных грубых его видах…Почти каждая деревня имеет особенную свою юмзю, а в иных находится их и больше, смотря по количеству жителей… Вообще чуваши верят двум первоначальным существам, которых они именуют первое Тора, – Бог, – существо, сотворившее мир, благое, милующее; а второе – Шойтан или дьявол, по их понятию, существо современное первому, но злое и карающее. Уверяясь в милосердии первого, в устных молитвах они хотя и воспоминают имя Его с благоговением, но кроме восковых свеч возжигаемых, никаких жертвоприношений ему не делают; а последнему – Шойтану, т. е дьяволу, под именем Сормянской Кремети, приносят многочисленные жертвы из разных животных…» (С. 9).
Темой традиционных верований чувашей занимались этнографы. Определенный интерес представляет книга Ф. В. Виноградова «Следы язычества в домашнем обиходе чуваш», изданная в 1897 году в Симбирске. Автор отмечает, что «почти двести лет прошло с тех пор, как чуваши приняли православную веру, но тем не менее следы их старых верований до сих пор еще заметны в складе их духовной жизни. Начнем с чувашских клятв… В доказательство справедливости слов своих чувашенин клянется всем дорогим ему: женой, детьми, отцом, матерью, урожаем, скотиной, клянется и благополучием своего здоровья, твердо веря, что карающая рука накажет клятвопреступника, всуе произнесшаго слова клятвы… „Пусть падет моя скотина», „пусть заболевают дети, жена, если я лгу», говорит чувашенин, чтоб заверить собеседника в справедливости слов своих. Такая клятва называется „клятвой через скотину, жену, детей». Чуваши клянутся месяцом, звездами и солнцем: «да не увижу больше ни месяца, ни звезд», „да померкнетъ для меня» солнце, если я лгу»; „если я говорю не правду, то да не видеть мне воды более и не пить ея», клянется чувашенин в случаях, более серьезных…» (С. 5).
Изучением материалов, связанных с верованиями чувашей занимался историк, этнограф Н. В. Никольский. В своем труде «Христианство среди чуваш Среднего Поволжья в XVI-XVIII веках» (1912) ученый отмечает, что «религиозные верования чуваш сбивчивы, смутны, отрывочны. Все, что есть в этнографии по вопросу о религии чуваш, дает основание думать, что у чуваш не было своей строго определенной религиозной системы. Самый объем религиозных сведений всецело зависел от умственного уровня обитателей той или иной местности. Чем шире был кругозор чуваш данной местности, тем возвышеннее и определеннее были и сами верования… В группе богов, как ни сбивчивы о них сведения, можно различать существа добрые и злые. Во главе первых стоит турӑ – бог, во главе вторых – шуйттан. За этими божествами в чувашской мифологии следует ряд второстепенных божеств, между которыми можно различать более важных и менее важных… Когда чуваши принимают свое богомолие, тогда все вообще омываются водою или в бане и надевают чистое платье. Самое жертвоприношение состоит из произнесения молитвы, заклания жертвенного животного, если приносится животное, и ядения жертвы. Божеству уделяется самая малая часть, по большей части, несъедобная. Непременною принадлежностью молящегося чувашина-язычника служит шапка, которая обыкновенно кладется под левую руку. Сущность моления всегда одинакова: «уроди», молится язычник, «хлеб, скот, дай детей, избавь от горя, печали, болезней и бедствий».